Дипломная работа

— Очень… интересно, — медленно сказал Котяра, — А што же, Адольф Иванович, ваша мето́да доступна не только людям с врождённой гипнотической силой?

— Разумеется, нет! — фыркнул тот, — Но право слово, проще она от этого не становится! Азы, разумеется, могут освоить многие, хотя я не назову это простой задачей. Но этого всего-навсего уровень доверительной беседы…

Замолкнув, Адольф Иванович тряхнул головой и заулыбался.

— Ну в самом деле! — воскликнул он, — Для полицейского сыщика даже азы — великое подспорье!

— Но учтите! — доктор наклонился вперёд, не вставая с кресла, — Мето́да хоть и не требует непременно гипнотического дара, но… уж простите за невольное хвастовство, интеллект и эрудицию необходимо иметь куда как выше среднего! Да и эмпатия, вкупе с жизненным опытом и наблюдательностью, должны быть на достаточно высоком уровне. И даже в таком случае учиться придётся не один месяц. Азам!

— Мы понимаем, Адольф Иванович, — отозвался за всех Жуков и перевёл взгляд на меня.

— Отпущу с сохранением жалования, — понял я невысказанную просьбу, — на полгода. А там разберёмся, войдёте ли вы в штат службы шерифа, или займётесь научной работой при Университете.

— Хм… доктор схватил себя за бородёнку, тщетно пытаясь скрыть довольную улыбку, — курсы при полиции и спецслужбах, я правильно понял? Хм… двойственные чувства, знаете ли. С одной стороны отчаянно хочется принести, некоторым образом, пользу новой Родине, да и стать… хм, отцом-основателем лестно. С другой — жаль покидать "Аврору", очень уж интересным выдался наш поход.

— Дай Бог, не последний, — отозвался я, — успеем ещё пересечься. А ваши таланты, думается мне, сделают вашу жизнь куда как интересной!

— Ну… — он снова дёрнул себя за бородёнку, улыбаясь уже вовсе неприкрыто, — в таком разе согласен!

— Вот и славно, — улыбнулся Жуков зеркально, но почти тут улыбка пропала с лица.

— Если верить словам британца, Пахома Ивановича убили уже в Дурбане, — сказал Сергей Алексеевич, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, — а на "Аврору" пришёл уже Джон Буль[ii]. Это, товарищи, очень скверная новость… сколько таких "Пахом Иванычей" ныне в ЮАС, мы можем только предполагать.

— Ожидаемо, — пожал плечами Котяра, — фильтровать такой поток переселенцев можно только вчерне.

— Как бы то ни было, — мрачно подытожил Жуков, которого ситуация со шпионом больно ударила по воспалённому самолюбию, — работать будем с тем, што есть!

— Будем, — вздохнул Семэн Васильевич. Ситуация в Иудее ничуть не лучше, там вполне открыто лоббируют интересы других государств, кланов и религиозных течений, нимало не смущаясь предательства собственно Иудеи. А Фима…

… играет в политику и интриги, и очень может быть, что уже — заигрался.

***

— Дурацкие шпионы, — своим непередаваемым контральто сказала Фира, с неохотой отрывая свои губы от моих.

— Дурацкие, — соглашаюсь с ней и снова целую, едва касаясь губами, чувствуя привкус мёда и молока, и чего-то такого очень женского и в тоже время невинного. Отчаянно кружится голова, хочется подхватить невесту на руки и нести неведомо куда, долго-долго… только чтобы она навсегда осталась в кольце моих рук.

— Всё… всё, хватит, — её тонкие руки упираются мне в грудь, — мне… слишком много для одного раза.

— Мне мало… — тестостерона и хрипотцы в моём голосе хватит на взвод солдат, — но я понял тебя…

Эсфирь краснеет, пряча лицо у меня на груди, и мне кажется, что сегодня лучший день в моей жизни! Сердце бухает ликующим тамтамом воина-победителя, и…

— … мама идёт, — тихонечко сказала девушка, отпрянув от меня. Беглый взгляд в зеркало, несколько неуловимых движений, и вот она снова благонравная барышня, разве что чуть розовеющая от смущения.

Песса Израилевна устроила на "Авроре" немножечко экскурсии, быстро напомнив всему экипажу, и особенно Раджу, обморочно закатывающему глаза, кто здесь на самом деле первый после Бога! Суви, не выпускающий трубки изо рта, флегматичен и невозмутим. Будущая моя тёща проходит для него в графе "Стихийные бедствия", и показывать характер суровый мореплаватель не пытается.

Впрочем, тётя Песя знает свою и нашу норму, и не переходит Рубикон скандала. Суровая её диктатура не простирается дальше камбуза, норм морали и возможности упереть руки в боки перед кем угодно, лишь бы этот кто угодно сделал вид раскаявшийся и виноватый. В таком разе провинившемуся доставался короткий фырк, или небольшая, минут на двадцать, нотация, если тётя Песя пребывала в не том настроении, которое надо ей и особенно окружающим.

Ну а если нет…

… проверять как-то не хотелось никому. Даже Семэн Васильевич (который, к слову, уже несколько месяцев как Шимон), мушщина брутальный и представительный, в не наступившей ещё семейной жизни заранее уступает супруге. Не потому даже, что характер и скандал, а потому, шо не хочется расстраивать.

Пессе Израилевне и девочкам показали трюм, поплавки гидроплана, торпеды и новую модель "Феникса". Они честно пытались впечатлиться, но запутались в технических деталях, и поохав почти искренне, быстро выбрались наверх, в кают-компанию.