Директива 22

Что там случилось и почему он, который спокойно выполнял задания Фонда раньше, внезапно взбунтовался и устроил этот демарш с деньгами банков Альянса? Не представляю. Может быть, его в чем-то обманули, и он это выяснил? Или кто-то другой пообещал ему куш побольше?

Мысли крутятся по кругу, и я, пока помню, пишу Бену, чтобы он срочно спросил у Ларри, делал ли тот документы нашему Иэну, когда и при каких обстоятельствах.

– Зачастили мы в больницу, – пожаловался Кин, пока мы ждем, что нас отведут в палату жертвы агрессии ковша. – Насколько я помню, что считается дурной приметой.

– Я такую не знаю.

– Если часто ходишь сюда, потом попадаешь сам.

– А с роддомами это работает?

– Понятия не имею. А твой какой интерес?

Действительно, какой? Я пожимаю плечами.

– Вот, – уже знакомый нам медик проводил нас в палату и небрежным жестом указал на бесчувственного парня с подключенными к нему модулями мониторинга и какой-то капельницей. Несмотря на отсутствие признаков сознания, он также предусмотрительно прикован к кушетке наручниками. – Кормили через зонд сегодня. Он в целом в норме, кроме сотрясения мозга, набора ушибов и пары сломанных ребер, но в себя не приходит. Наш майндхилер считает, что у него какой-то самоблок получился, видимо, от страха.

– Самоблок, – со значением повторил Кин, укоризненно глядя на меня. Не обращая внимания на эту пантомиму, я приближаюсь к своей жертве, кладу руку на его предплечье, чтобы было проще сосредоточиться, и присматриваюсь к ситуации. На самом-то деле, мне уже много лет как не надо касаться человека, чтобы воздействовать на него, но старые привычки так и не торопятся умирать, и мне до сих пор проще работать через прикосновение. А вот Кольбейн, который изначально родился с телепатическим и телекинетическим уровнем 1-4, а не поднялся в течении жизни откуда-нибудь пониже, никогда никого не лапает для воздействий и проверок.

Ну так я и не Кольбейн.

В самом деле, мои торопливые блоки, хоть и немного ослабевшие, еще на месте. Пожалуй, еще пара дней, и он бы пришел в себя сам, просто потому, что они кончились, но парень нам нужен сейчас, а не когда-то потом. Поэтому кое-кому пора просыпаться.

Я дергаю, он дергается, и одновременно с этим я убираю руку и отшатываюсь.

– О! – обрадовался врач. – Надо же! Господин Герненн, Вы меня слышите? Позвольте я проверю Вас.

Иэн Астори, он же Йохан Герненн, слабо простонал что-то, выпил глоток из предложенного доктором стакана воды, потом сказал уже более внятно:

– Я, вообще, где?

– В ведомственной больнице Министерства Безопасности, – охотно пояснил медик, продолжая изучать показания приборов и ловко осматривая своему пациенту глаза и носоглотку. Думаю, теперь с Вами все в порядке. Я зайду через полчаса, чтобы проверить Ваше состояние.

– Мы пока можем задать пару вопросов? – уточнил Кин таким тоном, что любому ясно – ему плевать, можем или не можем, потому что все равно зададим.

– Конечно, – не стал спорить с судьбой доктор. – Только не переутомляйте господина Герненна, он только что пришел в себя.

– Спасибо. И напомните охране, пожалуйста, что господину Герненну нужно наблюдение, так как мы пока не готовы с ним расстаться, – вежливо попросил Кин, после чего поворачивается к Иэну/Йохану. – Итак, господин Герненн, или, вернее, господин Астори. Вы обвиняетесь в незаконном хранении и применении военного вооружения, нападении на сотрудника Министерства и попытке убийства, так что, будьте любезны, начинайте говорить, иначе Вам грозят очень серьезные последствия. Ваша сестра будет очень расстроена, если Вы проведете ближайшие годы в колонии, а затем и в тюрьме.

Парень судя по всему, ощутимо испугался нашей осведомленности – и чувствовал себя дезориентированно, и это хорошо. Меньше будет врать.

– Откуда вы знаете? – дернул прикованной рукой он. – Мне сказали, документы идеальные! Никто не должен был догадаться! Я все проверки проходил.

– Не стоит держать Министерство безопасности за таких беспомощных дураков, которых можно провести фальшивыми ИД, – почти ласково посоветовал ему Кин, открывая на планшете протокол допроса его сообщника. – Так что, господин Астори, мы про Вас знаем много, но нас интересуете не Вы лично, и даже не причины, по которым Вы напали на сотрудников Министерства при исполнении. Нас интересует Гнарк, его связи и другие члены его банды. Им ты уже ничем не поможешь, так что постарайся помочь хотя бы себе – и своей сестре. Она за тебя переживает, можешь себе представить.

Парень сжал челюсти и поморщился от боли.

– Итак? Ты толкал дурь?

– Нет, мне не давали. Напарник толкал.

– Этот? – Кин показал ему фотографию парня, с которым мы их взяли. – Опознали как Рурка Дженсена, но это, вероятно, тоже подделка.

Узнал, он. Я киваю Кину.

– Хорошо, значит, он.

Он недоверчиво посмотрел на Кина, потом на меня.

– Ты гребаный телепат, да? У меня права есть, между прочим, я знаю, что ты не можешь мне в мозгах копаться без разрешения!