Директива Джэнсона

АМСТЕРДАМ. На пресс-конференции, устроенной в амстердамской штаб-квартире Фонда Свободы, легендарный финансист и гуманист Петер Новак объявил о том, что складывает с себя полномочия директора Фонда Свободы, своего детища, международной организации, которую он возглавлял более пятнадцати лет. Однако его организация не столкнется в будущем ни с какими финансовыми проблемами: великий филантроп объявил о том, что передает все средства фонду, которым отныне будет руководить международный совет попечителей. В этот совет войдут выдающиеся политические и общественные деятели всего мира. Председателем совета станет Матье Зинсу, генеральный секретарь Организации Объединенных Наций. «Моя работа закончена, – сказал Петер Новак, читая заранее подготовленное заявление. – Фонд Свободы превзошел своей значимостью любого отдельно взятого человека. С самого начала мой замысел состоял в том, чтобы передать контроль над этой организацией общественному совету, чья деятельность проходила бы в условиях полной гласности. Теперь, когда работа Фонда Свободы переходит в новую стадию, его основой должна стать абсолютная прозрачность».

Реакция на это событие была в целом позитивной. Некоторые обозреватели выражают удивление, но другие говорят, что уже давно предвидели подобный шаг. Источники, близкие к господину Новаку, предполагают, что недавняя кончина его жены ускорила принятие решения об уходе с поста руководителя фонда. Кое-кто из обозревателей указывает на то, что стремление финансиста к уединенному образу жизни все чаще вступало в противоречия с публичностью – необходимым следствием его работы как главы фонда. Новак обрисовал свои планы на будущее в очень общих чертах, но, по словам его помощников, он собирается полностью отойти от общественной деятельности. «Господа, Петер Новак больше не будет маячить у вас перед глазами», – весело заявил журналистам один из его заместителей. Однако таинственный плутократ давно показал себя мастером неожиданностей, и те, кто хорошо его знает, сходятся во мнении, что полностью сбрасывать Петера Новака со счетов было бы ошибкой.

«Он еще вернется, – сказал Ян Кубелик, министр иностранных дел Чешской республики, приехавший в Амстердам на конференцию „Большой семерки“. – Не сомневайтесь, вы еще увидите Петера Новака».

Эпилог

Гибкая, изящная женщина с короткими, жесткими темными волосами лежала совершенно неподвижно, сосредоточенная до предела. Снайперская винтовка длиной четыре фута застыла на мешках с песком. Тень колокольни делала женщину абсолютно невидимой со всех сторон. Открывая левый глаз, не прильнувший к оптическому прицелу, она видела перед собой панораму Дубровника, крытые красной черепицей крыши, раскинувшиеся пестрым фаянсом, осколками античной керамики. Под колокольней, на которой женщина находилась уже много часов, волновалось море человеческих голов, разлившееся на несколько сотен ярдов до деревянного помоста, возведенного на центральной площади старой части Дубровника.

Это были верующие. От них не укрылось, что папа решил начать свой визит в Хорватию с публичного обращения к жителям города, ставшего символом страданий народа этой страны. Хотя прошло уже больше десяти лет с тех пор, как югославская армия осаждала портовый город на побережье Адриатического моря, воспоминания об этом еще были слишком свежи у жителей города.

Многие держали в руках закатанные в пластик фотографии любимого понтифика. И дело объяснялось не только тем, что папа славился своим умением говорить правду в глаза сильным мира сего; он излучал вокруг себя сияние – искра Божья, несомненно, но также великое сострадание. Как это было в духе папы – он не просто обличал терроризм и насилие, укрываясь в стенах Ватикана; понтифик лично принес свое послание мира в самое сердце кровопролития и междоусобиц. Больше того, уже ходили слухи, что папа намеревается обратиться к странице истории, которую хотело бы забыть большинство хорватов. В извечном противостоянии католической и православной церквей обе стороны имели достаточно поводов для покаяния. И, по мнению понтифика, настало время – как для Ватикана, так и для Хорватии – решительно осудить деяния усташей,[82] бесчинствовавших в стране в годы Второй мировой войны.