Директива Джэнсона

– Двойник Демареста пришел в себя, – продолжал заместитель директора РУМО. – Сейчас он содержится в особо охраняемом месте и подвергается допросам с применением химических препаратов. Как вы и предполагали, он перепуган и уже готов сотрудничать. Разумеется, Демарест не доверил ему коды управления. Но тут ничего страшного нет. Поскольку Демарест лишился возможности постоянно перешифровывать коды доступа, наши специалисты смогли проникнуть в систему. Мы вернули контроль над «Мёбиусом».

– Ту же самую ошибку вы уже совершили в прошлом: воображали, что у вас все под контролем, – медленно покачал головой Джэнсон.

– Можете не сомневаться, двойник Демареста у нас в руках, – сказал техник с серым лицом, которого Джэнсон помнил по совещанию в поместье Хемпеля. – Это некий Ласло Кочиш. Преподавал английский язык в техникуме в Венгрии. Перенес пластическую операцию полтора года назад. Классическая история с морковкой на палочке. Вкратце, Демарест пообещал ему в случае успеха десять миллионов долларов. Но один неверный шаг – и Демарест зверски расправился бы и с ним, и со всей его семьей. Слабый человек. Он уже у нас под каблуком.

– Как вы могли догадаться, – любезно продолжал человек из РУМО, – мы предложим ему островок в Карибском море. Что как нельзя лучше отвечает его стремлению к затворничеству. Пленник будет жить в золотой клетке. Без права ее покидать. Под постоянным надзором людей из Кон-Оп. Мы сочли возможным позаимствовать определенную сумму у Фонда Свободы, чтобы оплатить все расходы.

– Но давайте не отвлекаться на несущественные мелочи, – натянуто улыбнулся президент Берквист. – Главное, все улажено.

– И программа «Мёбиус» снова в действии, – сказал Джэнсон.

– Благодаря вам, – подтвердил Берквист.

Он подмигнул, демонстрируя любезность, прикрывающую беспрекословную волю.

– Причем теперь она функционирует даже лучше, чем прежде, – вставил Олбрайт. – Так как мы кое-чему научились.

– Итак, мы обрисовали в общих чертах наше положение, – подвел итог государственный секретарь.

Джэнсон оглянулся вокруг, увидев то, что видел президент Соединенных Штатов: самодовольные лица мужчин и женщин, собравшихся в международном центре «Меридиан», – высокопоставленных чиновников, государственных служащих и специалистов, постоянную составляющую власти. Остатки программы «Мёбиус». Самые умные, самые талантливые. С детства они получали высшие отметки в школе; всю свою жизнь слышали хвалебные отзывы руководства. Верили, что они лучшие из лучших. Верили, что средства нужно оценивать только по цели, к которой они ведут. Они были убеждены, что к любой неизвестной величине можно подойти с вероятностными оценками, что поток неопределенности можно укротить до точно рассчитанного риска.

И несмотря на то что их ряды заметно поредели в результате непредсказуемых причуд человеческого характера, они так ничему и не научились.

– Игра моя, и я сам устанавливаю правила, – сказал Джэнсон. – Господа, программа «Мёбиус» завершена.

– По чьему это приказу? – презрительно фыркнул президент Берквист.

– По вашему.

– Пол, что на вас нашло? – с потемневшим лицом спросил президент. – Вы несете полную чушь.

– Напротив. – Джэнсон спокойно выдержал его взгляд. – Вам известна вашингтонская поговорка: нет постоянных союзников, есть только постоянные интересы. Эту программу начали не вы. Вы унаследовали ее от своего предшественника, унаследовавшего ее в свою очередь от своего предшественника, и так далее…

– То же самое можно сказать о многом, начиная от оборонной программы и до монетарной политики.

– Верно. Этими проблемами занимаются чиновники из государственного аппарата, не зависящие от смены администраций. Для них вы лишь временщик.

– Такие вещи необходимо рассматривать в долгосрочной перспективе, – пожал плечами президент Берквист.

– Задам вам один вопрос, господин президент. Вы только что получили незаконный перевод денег на свой личный счет – полтора миллиона долларов. – Говоря это, Джэнсон мысленно представил себе Григория Бермана, самодовольно потирающего руки. Эта грандиозная проделка безмерно развеселила русского. – Как вы объясните это конгрессу и американскому народу?

– Черт возьми, о чем вы говорите?