Директор

От этой мысли Одри стало очень печально, но она решительно взяла себя в руки.

Открыв дверь, Одри впустила в дом Роя Багби.

– Значит, ты все-таки решилась? – усмехнулся Багби.

Одри провела Багби в гостиную, где тот уселся в кресло Леона. Одри села напротив него на диван. Багби случайно задел за что-то ногой, и из-под кресла со звоном выкатились две коричневые бутылки.

– Потихоньку выпиваешь? – покосившись на них, спросил Багби. – Нервишки шалят?

– Я вообще не пью пиво! – смутившись, заявила Одри. – У него отвратительный вкус. А что у вас нового?

– Проблема.

– Опять?

– Проблема не самого плохого толка. Наш друг Эдди хочет сдать Коновера.

– В каком смысле?

– Он хочет с нами договориться.

– И что же он вам сказал?

– Пока ничего. Только намекнул на то, что у него есть интересная нам информация.

– Так пусть выкладывает.

– Сначала он хочет от нас гарантий. Я уверен в том, что Ринальди сообщник Коновера.

– А что если стрелял не Коновер, а именно Ринальди? – немного подумав, спросила Одри.

– Ну и что? Если он сдаст Коновера за помощь и подстрекательство, считай, они оба в наших руках.

– Он в курсе, что нам известно про пули и пистолет.

– Ты, что ли, ему сказала? Я не говорил!

Покачав головой, Одри рассказала Багби все, о чем ей сообщили по телефону из Гранд-Рапидса.

– Вонючка Нойс! – взорвался Багби. – Что я тебе говорил!

– А что вы мне говорили?

– Он мне никогда не нравился!

– Это потому, что он вас не любит!

– Это тоже верно, но дело не в этом. Выходит, они с Эдди слишком много знают друг о друге. А теперь у нас есть рычаг влияния на Нойса!

– В такие игры я не играю! – решительно заявила Одри.

– Вот черт! Приспичило же тебе именно сейчас играть в принципиальность!

– Но постарайтесь понять, что все это ничем не кончится. Я уверена в том, что Нойс уже догадался о том, что мы про него все узнали.

– Думаешь, догадался?

– Он знает, что я не раз звонила в Гранд-Рапидс, и понимает, что я копаю очень глубоко… Впрочем, если хотите играть в ваши игры с Нойсом, играйте, мне все равно. Но лучше не сейчас. Теперь нам нужно поскорей заканчивать расследование. Очень важно как можно скорее получить ордера на арест и сделать это так, чтобы Нойс об этом ничего не знал и не смог предупредить Ринальди.

Багби вздохнул, пожал плечами и развел руками.

– А еще мне не хочется ни о чем договариваться с Ринальди.

– Почему это? – возмутился Багби. – Мы же возьмем его тепленьким!

– Вы же сами говорили, что у нас уже все схвачено, и мы вот-вот раскроем это преступление. Вы же не рассчитывали на признания Ринальди, когда это говорили! Так неужели не можете сейчас обойтись без него?

– Почему не могу? Могу, – пробормотал Багби.

– Я хочу обвинить их обоих в умышленном убийстве. А кто из них настоящий убийца, станет ясно позднее.

– Значит, теперь ты считаешь, что у нас все схвачено?

– Почти. Завтра с раннего утра я еще раз поговорю с психиатром Стадлера.

– А не поздновато?

– Отнюдь. Если он согласится подтвердить, что Стадлер был психически ненормальным и даже потенциально опасным, мне будет легче говорить с прокурором, и мы обязательно получим ордера на арест этой парочки.

– Но ведь психиатр отказался с тобой разговаривать!

– Попробую его разговорить.

– Ты не заставишь его говорить.

– Не заставлю, но попробую уговорить.

– Ты сама-то в это веришь?

– Во что?

– В то, что Стадлер был опасным.

– Я не знаю, но думаю, что Коновер и Ринальди считали именно так. Если психиатр подтвердит, что Стадлер был опасным, мотив убийства налицо. Тут Коноверу не поможет ни один адвокат. И нам не понадобится никакая сделка с Ринальди.

– А Нойса ты не хочешь подцепить на крючок?

– Нет, – покачала головой Одри. – Я на него не сержусь, – немного подумав, добавила она. – Просто я очень разочарована в нем и расстроена.

– Знаешь что! Я всегда думал, что люди вроде тебя… Ну, которые таскаются в церковь и все такое, на самом деле притворяются такими хорошими. А ты, смотрю, всерьез решила сделать все по совести.

– Да, я попытаюсь сделать все по совести, – усмехнулась Одри. – Думаешь, Иисус Христос был слабак! А вот и нет. Он был крутой мужик!

Багби рассмеялся. Одри попыталась прочесть мысли в его глазах и, к своему величайшему удивлению, заметила в них искорку неподдельного восхищения.

– Говоришь, он был крутой мужик? Мне это по душе.

– А когда вы в последний раз были в церкви, Рой?

– О, только не это! Не надо меня агитировать. Я туда не пойду, хоть ты тресни!.. Кроме того, Иисусу, кажется, надо поработать с твоим мужем.

Одри залилась краской и ничего не ответила.

– Извини, Одри, – немного помолчав, сказал Багби. – Я не хотел тебя обидеть. И знаешь, очень тебя прошу, обращайся ко мне на ты!

– Не надо извиняться, – сказала Одри. – В сущности, ты совершенно прав.

15

На улице было холодно. Зима готовилась вступить в свои права. Над Фенвиком нависло зловещее серое небо, в любую минуту сулившее дождь.

Однако в гостиной у Одри было жарко. Когда Багби уехал, она в первый раз после лета разожгла камин. Дрова весело разгорелись и время от времени трещали. Одри вздрагивала от треска, но не отрывалась от книги.