Директор

В темноте Одри чувствовала себя неуютно, словно новорожденный цыпленок, лишившийся защитной скорлупы. В глубине души Одри любила, когда все известно наперед, все идет по плану, без неожиданностей, и тем не менее работала детективом в отделе особо опасных преступлений полиции Фенвика, где ей легко могли внезапно позвонить в любое время дня и ночи. Одри уже не помнила, почему раньше так стремилась на эту работу, боролась за нее. А ведь она была не только единственным чернокожим полицейским в своем отделе, но и единственной женщиной, и часто ей приходилось несладко.

Леон что-то промычал, повернулся на другой бок и закрыл голову подушкой.

Тихонько встав с кровати, Одри осторожно пересекла спальню, стараясь не споткнуться о пустые пивные банки, раскиданные Леоном накануне вечером, и позвонила диспетчеру с кухонного телефона.

В мусорном баке номер пятьсот в районе Гастингс обнаружен труп… Скверный район: проституция, наркотики, насилие, перестрелки!

Труп в этом районе мог появиться в результате бандитских разборок или передозировки наркотиков.

Да какая, в сущности, разница?

Одри старалась не думать о том, как сама она зачерствела. Ее уже не поражало безразличие оставшихся в живых. Она насмотрелась матерей, не проявлявших особого горя при известии о гибели сыновей. Наверное, такие сыновья живыми были не намного лучше мертвых. Матери в Гастингсе редко пытались оправдать своих сыновей. Они не питали по отношению к ним особых иллюзий.

Узнав, что за ней заедет Рой Багби, назначенный ее напарником в этом деле, Одри поморщилась. Как ни старалась, она не могла побороть неприязни к этому человеку, хотя и считала, что это не по-христиански.

Бесшумно одеваясь в гостиной, Одри повторяла свои любимые слова из послания апостола Павла: «Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию».[21]

Одри нравились эти слова, хотя она и чувствовала, что понимает их не до конца. Впрочем, уже сейчас ей было ясно, что сначала Господь учит нас тому, что такое настоящее утешение и настоящее терпение, а уж потом наделяет ими наши сердца. Лишь постоянно повторяя про себя эти слова, Одри могла не потерять присутствия духа, когда Леон впадал в депрессию и беспробудно пил. Одри хотела к концу текущего года перечитать всю Библию, но ее постоянно дергали по работе, и она уже не надеялась осуществить задуманное.

Рой Багби работал детективом в одном отделе с Одри и по какой-то непонятной причине испытывал к ней глубокую неприязнь, хотя и был с ней практически незнаком. Багби знал лишь, как она выглядит, какого она пола и какого цвета у нее кожа, но этого хватало, чтобы он умудрялся подобрать для нее слова, обижавшие ее почти так же глубоко, как некоторые фразы Леона.

Одри собралась. При ней был ее «ЗИГ-Зауэр»,[22] наручники, карточки с гражданскими правами задержанных, всевозможные бланки и рация. В ожидании напарника Одри уселась в любимое мягкое кресло Леона и открыла было старую, принадлежавшую еще ее матери Библию короля Якова[23] в кожаном переплете, но едва успела найти место, на котором остановилась, как к ее дому подкатил на служебном автомобиле детектив Багби.

Багби был крайне неряшлив. Его служебный автомобиль – роскошь, о которой Одри не могла пока и мечтать, – был завален пустыми банками из-под напитков и пакетами из-под чипсов. В нем стоял дух прогорклого растительного масла и вчерашнего табачного дыма.

Багби не поздоровался. Одри решила быть выше и сказала ему «доброе утро». Некоторое время царило неловкое молчание. Одри смотрела под ноги на полупустые тюбики с кетчупом, валявшиеся на полу, и горько сожалела о том, что не осмотрела сиденье, на которое села. Если Багби подсунул туда открытый тюбик, ее светло-синему деловому костюму конец!

На очередном светофоре Багби внезапно заговорил:

– Тебе ужасно повезло! – У Багби были жидкие прилизанные светлые волосы. Его брови были такими же светлыми, и на фоне его белесой кожи казалось, что их вообще нет.

– Повезло?

– Не с мужем, конечно! – хрипло расхохотался Багби. – Тебе повезло, что Оуэнс был в корягу пьян, когда до него дозвонился диспетчер. Если бы Оуэнс не нажрался, прислали бы его. А так, тебе повезло, и прислали меня.

– Вот как, – доброжелательным тоном проговорила Одри.