Директория. Колчак. Интервенты

12 ноября меня посетила делегация несоциалистических группировок. Она просила решительного заявления о той позиции, которую в создавшейся обстановке предполагает занять правительство.

Настроение делегации было весьма приподнятое и непримиримо враждебное к ДВР. «Все чаяния, как к фокусу, тянутся к вам – мы вам раньше не доверяли, вели резкую кампанию в нашей газете («Слово». – В. Б.), но теперь перед лицом общей опасности все счеты ликвидируются».

Я невольно сопоставил с этим, обращенным ко мне заявлением вчерашнее настойчивое приглашение в Читу, переданное через Берлацкого Краснощековым.

Опять, видимо, обе стороны нуждались во мне, и опять я предпочел остаться самим собой, остаться почти одиноким в этой новой вспышке вновь затягивающейся ожесточенной борьбы³¹⁷.

В заявлении делегации учитывалось и настроение на Алеутской улице (штаб японского командования). Были ли правые в неведении? На что они рассчитывали? Ведь слишком еще свежо было в памяти июльское соглашение в Ганготе, по которому на роль «демократического буфера от Байкала до Тихого океана» меньше всего могли претендовать правые группировки Владивостока.

Кто же и кому был более нужен: японцы правым группировкам русского Дальнего Востока или наоборот?

Весьма резкой в отношении Читы была и представленная мне резолюция домовладельцев Владивостока. В этой резолюции, между прочим, домовладельцы говорили:

«Представляя из себя подавляющее большинство постоянного и оседлого населения города, в наибольшей степени связанного с русскими интересами на Дальнем Востоке, но будучи безоружным, общее собрание постановило: по поводу попыток так называемой читинской Центральной власти обратиться с протестом к Временному правительству, японскому командованию и консульскому корпусу и просить, впредь до организации и упрочнения законного порядка во главе с Временным правительством, защиты от попыток коммунистов захватить власть на окраине».

Что японское командование не оставалось безразличным среди создавшегося общего напряжения – это тоже весьма скоро выяснилось.

12 ноября я, в частном порядке, получил приглашение генерала Оой присутствовать на заявлении, которое он имел в виду сделать приглашенным им в этот день вечером председателю и представителям всех фракций народного собрания.

Принятие этого приглашения со стороны народного собрания было большой ошибкой. Народные представители могли получить это заявление обычным порядком через свое правительство. Но такова сила внушения и своих и особенно чужих штыков. Я был знаком с особенностями японских приемов и поехал посмотреть на это свидание.

В приемном зале уже сидели несколько смущенные депутаты. Ожидание тянулось больше установленных для сбора обычных четверти часа.

Что депутатов попытаются «выдержать» – в этом не было сомнения.

Я подозвал проходившего офицера штаба и передал, чтобы он немедленно доложил кому следует, что члены народного собрания уходят. Это подействовало. Сейчас же пригласили в другой зал, где вышедший генерал Оой и изложил вкратце содержание розданного печатного текста заявления.

На следующий день я, как временно исполняющий обязанности председателя совета управляющих ведомствами, получил от Оой извещение, что, ввиду создавшихся политических обстоятельств в здешнем крае, он нашел необходимым поставить в известность русское население о позиции японского командования и «в 9 часов вечера 12 ноября представителям всех политических партий и фракций сделал прилагаемое при сем заявление».

Содержание заявления таково:

«Господа представители всех политических партий и фракций! Сегодня я пригласил вас с тем, чтобы поставить вас в известность о позиции нашего командования и об его отношении к Временному правительству Приморской области, в связи с колебанием политической атмосферы в здешнем крае, в зависимости от обвинительной конференции в Чите, во избежание возможного нежелательного конфликта. В видах водворения порядка в крае я довожу до вашего сведения следующее.

Я не раз объявлял, что в районах расположения японских войск недопустима коммунистическая власть. Судя по тому, что творится здесь под влиянием создавшегося раскола по вопросу объединения Дальнего Востока, каковое только что начинает зарождаться, политическая обстановка обстоит весьма остро. Мы опасаемся, что в связи с изложенным не нарушились бы порядок и спокойствие в районах расположения японских войск.

Для обеспечения безопасности пребывания японских войск в крае, а также ради политического спокойствия в районах расположения наших войск, между японским командованием и Временным правительством состоялось соглашение о прекращении военных действий и обмен меморандумами о буферном образовании, которые, независимо от хода обвинительной конференции в Чите, имеют свою силу. Поэтому японское командование не может допустить, чтобы какое-либо третье лицо, без ведома японского командования, осмелилось нарушить существующий политический порядок и спокойствие в крае».