Директория. Колчак. Интервенты

После свержения Советов на Дальнем Востоке появилось много претендентов на власть. Одним из таких претендентов стал и Семенов, которого под свое покровительство взяли японцы, сразу заметившие, что при участливом содействии Семенова им удастся выполнить на Дальнем Востоке свои хищнические намерения и империалистические планы. Когда же англичане, вопреки желаниям японцев, посадили на сибирский диктаторский трон своего ставленника Колчака, враждебно относившегося к японцам, то японцы сделали окончательную ставку на Семенова и пользовались им как орудием для борьбы с Колчаком, против английского влияния. Этим объясняется упорное нежелание Семенова признать власть Колчака. Как Колчак ни старался, но сломить этого упорства ему не удалось. В конце концов Колчак счел себя вынужденным передать Семенову свои «верховные» полномочия (см. примеч. 36). Получив по телеграфу эти полномочия, Семенов действительно возомнил себя «великим человеком», которому судьбой предназначено стать избавителем России.

Советской власти пришлось, после крушения колчаковщины, в течение чуть ли не трех лет вести вооруженную и дипломатическую войну, пока ей удалось ликвидировать на Дальнем Востоке семеновщину.

Деятельность Семенова на Дальнем Востоке ознаменована неимоверными хищениями государственного имущества и драгоценного добра, многочисленными грабежами и жестокими расправами с населением. За усердную борьбу против советской власти иерусалимский патриарх Дамиан провозгласил Семенова «кавалером святого Гроба Господня» и наградил его «большим золотым крестом на Александровской ленте с подлинной (?!) частицей животворящего древа Господня». Дальневосточное же население называет Семенова не иначе как Кровавым.

⁴⁹ Калмыков – тоже один из тех, которых Керенский делегировал на Дальний Восток для организации борьбы с большевиками. Но Калмыков – сошка более мелкая, чем Семенов. Калмыков присвоил себе титул «атамана уссурийского казачества» и занимался исключительно грабежом населения и кровавыми расправами с большевиками, которые перед смертью подвергались жесточайшим пыткам и мучительнейшим истязаниям.

⁵⁰ Когда под угрозой, что немцы прорвут русский фронт, эвакуировали Петроград, то военную академию перевезли в Екатеринбург. Во время же чехословацкого мятежа часть слушателей во главе с начальником академии Андогским была переведена в Казань, где она охотно сдалась в плен к белым. Тем не менее белые третировали их, как «большевиков».

Что касается всего имущества академии: библиотеки, карт, учебных пособий и т. д., то его захватили белые, когда заняли Екатеринбург. Белые сконцентрировали всю академию в Томске. Когда же в 1919 г. белым пришлось очистить Томск, то они эвакуировали академию на Дальний Восток и обосновали ее на Русском острове.

За время своего пребывания в Сибири вся деятельность академии выразилась только в издании первого тома «Воспоминаний генерала-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина», который вышел в Томске в 1919 г. под редакцией Г.Г. Христиани.

⁵¹ Слишком туманно выражает свою мысль Болдырев. По всей вероятности, Болдырев хочет сказать, что для борьбы с большевистскими направлениями населения «каждой группе» предоставлено было право применять суровые меры, с чем, впрочем, согласны были все члены правительства. По словам В. Зензинова, Болдырев, выезжая на фронт, «задал Н.Д. Авксентьеву вопрос: вправе ли будет он принимать на фронте суровые меры, до расстрела включительно, против лиц, которые будут уличены в разложении армии и создании внутри ее каких-либо особых партийных вооруженных организаций?» Н.Д. Авксентьев ответил ему утвердительно, и его ответ затем единогласно подтвердили все остальные члены правительства (см. В. Зензинов «Государственный переворот адмирала Колчака в Омске». Париж, 1919 г., с. 193).

⁵² Искажена действительная запись дневника, которая гласит так: «Дума выделила исполком и повторяет замашки Совдепа».

⁵³ Выбор резиденции неоднократно обсуждается. Съезд членов Учредительного собрания предчувствовал, что Омск будет могилой для Директории, и всячески противился перенесению резиденции в Омск. Авксентьеву удалось, однако, их уговорить. «Главным мотивом для подобного шага (переезда в Омск) Авксентьев выдвигает необходимость сокрушения Сибирского правительства, ибо только в этом случае Директория сможет стать действительной властью и получить от держав Антанты признание, деньги и оружие» (см. И. Майский «Демократическая контрреволюция», с. 283).

Постановление о переводе в Омск «Журналом заседания Временного Всероссийского правительства» № 11 от 3 октября 1918 г. зафиксировано следующим образом: «Ввиду настоятельной необходимости в правительственном аппарате для немедленной работы по управлению и необходимости в установлении тесной связи с Востоком – избрать временной резиденцией город Омск, с тем чтобы в ближайшем будущем перенести резиденцию в Европейскую Россию».