Директория. Колчак. Интервенты

Крупенский несколько озабочивается слишком, по его мнению, большой любезностью ко мне японцев. А ведь сам ни туда ни сюда. Видимо, больше всего придерживается политики сохранения своего поста.

Столовая нашего отеля полна французской военной молодежью. Вчера их торжественно встречали японцы. Это летчики, прибывшие на три месяца, по приглашению японских военных властей, для инструктирования.

Приезжал поручик Комура, назначенный в мое распоряжение с проектом (все еще не окончательным – как осторожны японцы!) моих посещений военных учреждений.

Токио. 17 января

Утром заходил лейтенант Апрелев – мой бывший слушатель по Академии Генерального штаба. Он интересовался моим мнением относительно положения на Уральском фронте и вообще относительно хода русской жизни. Апрелев состоит во французской военной миссии, которая также в полном неведении о происходящих событиях, так как ничего не получает на свои запросы в Омск.

Видимо, Париж непосредственно сносится с Омском через генерала Жанена.

Были Авксентьев и Зензинов. Им наконец дали визу в Америку. В ближайшие дни они выезжают. Авксентьев в восторге от своей поездки в Никко, рекомендовал мне непременно туда съездить. Они сообщили, между прочим, о суровых расправах в Омске, опять, конечно, через «неизвестных в военной форме»¹⁴². Таким образом, «мексиканские» приемы продолжаются и при «твердой» власти.

Генерал-прокурор Г. Старынкевич назначает, по обыкновению, строжайшее расследование, а правительство благородно возмущается. Михайлов же хитро посмеивается и неуклонно продолжает практику своих испытанных приемов.

Гайда уволен Стефаником в бессрочный отпуск с правом поступления в русскую армию, каковым он, конечно, не преминул воспользоваться и получил командование Сибирской армией. Это одна из уплат по векселю, выданному Колчаком и Омским советом министров 18 ноября¹⁴³.

Матковский¹⁴⁴ тоже преуспевает, назначен помощником к Степанову, получившему портфель военного министра.

Железные дороги поступили под контроль международной комиссии. Хорошо еще, что хоть председательствование оставлено за хозяевами – в лице Устругова.

Комиссия образовала два бюро: хозяйственное во главе с американцем Стивенсом и военное (охрана железной дороги), где, видимо, главенствуют японцы.

Завтракал в Йокогаме у Г.¹⁴⁵ Беседовал с Авксентьевым по поводу сообщений русских газет об Омском правительстве. Действует оно, по правде сказать, довольно решительно, в духе большевиков, и это его некоторый плюс¹⁴⁶.

У В.¹⁴⁷ передали телеграмму – моя семья докатилась до Новочеркасска – это первая весточка за столь долгий период.

Вечером бродил по знаменитой «театральной» улице Йокогамы. Эта улица сплошь из магазинов, залита светом и положительно запружена толпой. Шумно. Пожалуй, весело. Театры и кино почти на каждом шагу. Я нигде не видал такого обилия электричества, как в Японии, или это так кажется после возвращающейся к лучине России¹⁴⁸.

Токио. 18 января

День чудесный, пешком отправился в парк Сиба. К сожалению, пошел без Осипова, отлично говорящего по-японски и любезно предложившего себя в гиды.

Парк, несмотря на зимнее время, весь в зелени. Главная примечательность парка – храмы и гробницы сёгунов¹⁴⁹. Перед входом в величественные красные ворота перед буддийским храмом меня немедленно взял под свою опеку старичок-рикша и, что-то лопоча по-японски с прибавлением ломаных английских слов, начал водить меня по парку.

Внутренность храма, который расположен сейчас же за воротами, чрезвычайно красива, особенно художественной работы золотой балдахин (золоченый), подвешенный к потолку, впереди главного алтаря. Самый алтарь также чрезвычайно любопытен. Но всего изящнее – это небольшие лакированные с инкрустацией ларцы, в которых помещаются начертанные на листочках списки душ умерших и которыми заставлены полочки в переднем правом углу храма. При мне молодая чета японцев набожно перебирала такие листочки.

Кое-где цветы и поставленная на блюдцах обычная японская пища – приношение усопшим.

У самого входа в храм молились старые японец и две японки. Они, видимо, собрались заказать поминовение. Сначала старик-японец завертывал в особые бумажки деньги, но, видимо, не решался, какую сумму завернуть. Женщина оказалась более решительной и быстро поладила с пришедшим бонзой (буддийским священником).

Она подала ему три надписанные сверху свертка из бумаги, после чего, сидя на коленях, они начали отвешивать друг другу поклоны. Затем бонза сделал принесенной им кисточкой и тушью какие-то отметки на свертках и ушел.

Вслед за ним появился и другой бонза или просто монах в желтоватом облачении и начал чтение молитв под звуки гонга и небольшой бронзовой литавры, ударяя время от времени по какому-то красному предмету в виде бычьей головы.

Перед алтарем в особой вазочке курился фимиам…

Японцы набожно молились.

Могилы шиогунов тоже в виде небольших храмов с художественной резьбой по карнизу. Сочетание окрашенных в соответствующие натуре цвета резных изображений лотоса, ирисов и пр. – удивительно красиво.