Директория. Колчак. Интервенты

За вход в усыпальницы шиогунов взимается плата по 30 сен. Сопровождает бойкий молодой японец, говорящий по-английски.

У выхода меня поймал мой старичок-рикша и предложил прокатить по парку, причем настойчиво останавливался не там, где мне хотелось, а там, где он считал нужным по своим личным соображениям. Видимо, он не доверял ни моему чутью, ни вкусу при оценке красоты парка. Парк действительно красив. Везде по холмам или храмы, или просто памятники. Лучше всего роскошная зелень. Можно себе представить все это в цвету весной.

За завтраком у Подтягиных встретился с морским агентом Дудоровым, оказавшимся, совершенно для меня неожиданно, моим политическим единомышленником.

После завтрака все отправились в квартал Кудан, где сейчас происходит одно из любимейших японских зрелищ – борьба.

Теснота в трамваях и огромное скопление публики перед местом борьбы показывают, какой интерес вызывает это развлечение у населения.

Раньше, в другой части Токио, был постоянный и специально построенный для борьбы театр, но он сгорел.

Теперь это наскоро сколоченный навес, в виде амфитеатра, вмещающий, судя по сегодняшнему дню, не менее 5–6 тысяч человек, а то и более.

Самая борьба происходит на особом земляном кругу, 1¹/₂–2 сажени в диаметре, возвышающемся примерно на аршин над землей и обложенном пучками рисовой соломы в виде пояса. Над кругом особый навес – зонтик, подпираемый четырьмя обвитыми цветной материей столбами.

У каждого столба неподвижный и суровый, как рок, сидит эксперт-судья из закончивших практику борцов.

Невозмутимость, неподвижность и величие экспертов – поразительны.

Я более трех часов просидел на борьбе, и эти почтенные судьи ни на минуту не вышли из своего неподвижного состояния.

Напротив, посредник в цветном кимоно (верхняя одежда) и остроконечной черной шапочке, с веером в руках, необыкновенно подвижен при всей важности его жестов. На нем тяжелая обязанность – следить за правильностью борьбы и объявлять решение судей, на чьей стороне победа.

Сами борцы – это особая общественная группа. Необыкновенно рослые и большей частью жирные люди, резко отличающиеся от общей массы населения Японии. Груда мускулов и жира, у многих отвислые животы (для большего веса, что особенно важно при японской борьбе).

Чувственно-грубоватые лица, полуженская прическа – вот внешний вид большинства борцов. Есть и легковесы, изящные мускулистые великаны, но это реже.

Перед борьбой участники разделяются на две стороны – восточную и западную. Это борются восточные кланы страны против западных. Соответственно принадлежности к востоку или западу, а равно и по личной симпатии к тому или иному борцу, рассаживается и публика. Любители занимают ближайшие места к кругу. Между прочим, часть этих мест уступается офицерам японской гвардии – это, кажется, единственное их преимущество перед армейскими частями.

Перед вызовом на бой очередные борцы сидят на своих сторонах на ближайшей скамье. По вызову они поднимаются на круг и прежде всего расправляют мускулы ног, шлепая голыми ступнями по земле, предварительно широко расставив ноги и сгибая их в колене под прямым углом перед ударом в землю.

Затем садятся на корточки на край круга и особыми жестами рук дают клятву – ничего не иметь против противника в случае, если победа будет на его стороне.

Затем они церемонно сходят с круга. Особые люди подают им воду. Они смачивают части тела или обрызгивают себя, набирая воды в рот. Борцы совершенно голые, если не считать широкого пояса на бедрах.

Выходя снова на круг, борцы по пути берут небольшие щепотки соли, заранее приготовленной здесь же на кругу, и разбрасывают ее в знак того, что приемы их борьбы будут так же чисты, как соль.

Затем снова приседают на корточки ближе к середине круга, нагибаются туловищем вперед, иногда упираясь головой в голову, постепенно опираются на обе руки и зорко следят друг за другом.

Это обыкновенно минуты крайнего напряжения, страшно нервирующие публику, которая неистово подбадривает борцов, хулит их противников и, конечно, в свою очередь, чрезвычайно возбуждает и самих борющихся.

Победа выражается в искусстве быстро сбросить противника с круга. Таким образом, выбор момента нападения представляется крайне важным, и иногда это удается сделать простым толчком в плечи неосторожно зазевавшегося противника.

Это петушье положение на корточках обыкновенно затягивается, враги встают, делают перерыв, опять садятся, выслеживают друг друга. Чем известнее борцы, тем больше являются они конкурентами один другому по силе и ловкости, тем больше тянется это подсиживание. Поражение – дело одной минуты и несет за собой не только срам, но и материальные невыгоды.

Затяжка борьбы раздражает публику, она обзывает борцов трусами, требует нападения, шумит и сплошь и рядом переходит врукопашную, исчерпав весь запас острот и ругательств по адресу противников своих фаворитов.

Напряжение растет. Тысячи глаз сосредоточены на маленьком земляном кругу, на двух огромных, словно застывших телах.