Дирижабли на войне

Парусники и портные, более внимательные чем штопальщица, чинящая драгоценную шелковую материю, исследуют швы и расхождение нитей. Там, где они видят отверстие, они наклеивают круглую латку из оболочечной ткани. Они зашивают этот растянувшийся шов. Их легкая кисточка смазывает лаком слегка разъеденную поверхность. Когда «слабости» ткани рискуют стать опасными, они снимают полотнища и пришивают другие. Когда они, в свою очередь, заявляют командиру, что «шары готовы», тот убежден, что водород не станет уходить больше, чем это допускается несовершенством ткани; теперь он может приказать начать окончательное наполнение газом дирижабля.

Водород для дирижабля не принимается с беспечностью кухарки, открывающей газовый кран. Как бы тщательно не была поставлена добыча газа на центральном заводе, он никогда не бывает совершенно чистым. Водород всегда содержит какое-нибудь агрессивное вещество, от которого трудно избавиться: серу или мышьяк, фосфор или хлор. А ведь газовые шары не изготавливают из чугуна, как газометры, или из свинца, как газовые трубы. Их ткань легко подвержена разрушению, она должна вмещать самый летучий газ и устоять перед его нападением. Часто газовый завод должен несколько раз браться за работу, чтобы получить чистый водород. Не станет же командир принимать газ, тщательный анализ которого показывает, что он может во время полета уничтожить оболочку.

Впереди всего идет безопасность «Диксмюда»; раньше чем убедятся, что водород безвреден, насколько это позволяет человеческое искусство, отлет не состоится. И вот водород широким потоком льется по подземным трубам в ангар, где отдыхает «Диксмюд». Пустые баллоны растягиваются, надуваются, касаются один другого. Они наполняют огромное тело какой-то тайной жизнью. Все это происходит за этой темной кожей, которая, натянутая на огромные металлические кольца, скрывает это первое дыхание исполинских легких. Но незаметные движения, говорящие о том, что один баллон наполнился раньше другого, заставляют содрогаться чудовище.

А в это время в шести подвешенных к его бокам гондолах дрожат шесть моторов, жужжат шесть пропеллеров. Моторы должны работать тяжело и долго. Механики проверяют маховики и цилиндры, подшипники и пружины. Тут повернуть ключом, там потереть наждачкой, тут подтянуть гайку, там отлакировать пропеллер! Ведь надо не только подняться к небесам: командир хочет лететь со скоростью больше 108 км/ч и пройти больше 6000 километров! Вместо смертоносных бомб на киле стоят баки с бензином и маслом. Вот они, выстроенные на своих дюралюминиевых подмостках, как винные бочки в погребах. Они содержат больше 25 000 литров жидкости (19 тонн бензина, 2 тонны масла), лучше отфильтрованной, чем самое драгоценное вино: литр за литром его пропускали сквозь металлическую сетку и замшу. И здесь тоже командир знает, что мускулы рысака в полной форме, что пища и питье достойны чистокровного животного.

Последние приготовления. Вся эта тщательно проделанная работа приводит «Диксмюд» в совершенное состояние. Надо быстро погрузить все, что даст жизнь в течение пяти дней 40 человекам, которые рискуют предпринять это путешествие. 7 человек командного состава и 33 человека команды целиком отдаются своему делу.

Во всю длину огромного коридора, тянущегося от гондолы управления на носу до кормовой моторной гондолы, накладываются груды разнообразного продовольствия. Вот бочонки с вином, аккуратно закрытые новыми пробками, которые не вылетят от сотрясений. Дистиллированная вода наполняет цистерны, ящики полны коробками консервов. В хорошо проветриваемой кладовой висят свежие припасы; мясо, овощи, фрукты, бок о бок тут же большие круглые обсыпанные мукою хлеба. Всего полагается две тонны продовольствия.

Между столбами натянуты койки, и они хорошо закреплены, никому ведь не хочется «отцепиться» на высоте 2000 метров. Под руками висят парашюты: никто не верит в смерть «Диксмюда» в воздухе, но надо все предвидеть. Если, к несчастью, он упадет в море, каждый знает, где его спасательный пояс. На случай пожара, а риск его доведен до минимума, потому что никто не курит и все возможные искрообразующие приборы строго изолированы, повсюду стоят огнетушители. Вот теплая одежда и валенки, мешки с почтой, которая будет сброшена по адресу; фотоаппараты, бинокли, приборы для всякого рода наблюдений; запасные части, инструменты, посуда и кухонная утварь — перечислять можно бесконечно. Терпеливо каждая вещь двадцать раз переставляется с одного места на другое, пока командир, по соглашению с тем, кто должен ей пользоваться, не назначит окончательного места. Днем и ночью в ангаре выдумывают всевозможные и невозможные случайности: в воздухе господствует непредвиденное.