Дирижер

Лия зарыдала с новой силой. На шум выскочила мама в ночной сорочке под наспех запахнутым халатом. Нана Ревазовна перехватила дочь из объятий отца, прижала девочку, как в детстве, и заворковала:

— Ну что ты. Не убивайся так. Папа купит новую электроскрипку. Да, Отар?

Беридзе покачал головой:

— Второй такой в стране не достать. — И поспешил заверить: — Но я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю. Ступай, уложи ее спать, ночь уже.

Он проводил Нану с Лией в дом и вернулся во двор к племенникам. Георгий стал докладывать, как провернули дело в ресторане, но Отар Гурамович его остановил:

— Про скрипку и ресторан больше слышать не хочу. Забыли!

— Лия так переживает.

— Против женских слез есть верное лекарство.

И Беридзе дал поручение племянникам.

На следующий день около одиннадцати утра Отар Гурамович зашел в комнату дочери. Он пребывал в приподнятом настроении, которое усиленно пытался скрыть.

— Лия, ты вставать собираешься? — спросил отец и раздвинул шторы.

Солнечные лучи осветили постель. Лия лежала под скомканным одеялом, свернувшись калачиком, словно побитая. «Зачем?» — говорил ее грустный взгляд.

В руке Отара Гурамовича появилась красная коробочка. Он полюбовался ею на вытянутой руке и протянул дочери со словами:

— Отлично подойдет к твоему красному платью. Бери это подарок.

Девушка, нехотя, раскрыла коробочку. Там лежали ключи от машины.

— Что это? — не поняла она.

— А ты подойди к окну, посмотри. Ну давай же, соня.

Лия вылезла из-под одеяла, свесила ноги, протерла заспанные глаза и взъерошила волосы. На ней была розовая пижама с широкими шортами. Она босиком прошла к окну, отец распахнул створки. Прямо под окном росло абрикосовое дерево, на котором желтели зрелые плоды. Впереди сквозь верхушки кипарисов искрилась морская гладь.

— Справа, на дорожке, — подсказал отец.

Лия высунулась. Во дворе стояли новенькие красные «жигули» седьмой модели. Яркий цвет казался особо насыщенным на фоне клумбы с белыми розами.

— Твоя машина, «семерка»! — гордо объявил Отар Гурамович. — Модель только начали выпускать. Таких у нас в городе раз-два и обчелся.

Девушка удивленно смотрела на дорогой подарок и молчала.

— Спасибо от дочки я, видимо, не дождусь, — пробурчал Беридзе.

Лия повернулась к отцу, ее губы дрогнули от улыбки, она промямлила:

— Красивая, конечно, но я думала…

— Никаких «но»! — прервал отец. — У тебя есть скрипка. Настоящая классическая. Музицируй с мамой сколько хочешь. Но помни, смысл жизни не только в музыке.

— А в чем еще? В продаже автомобилей?

— Хорошая жизнь без хорошего автомобиля невозможна, — назидательно отчеканил Беридзе и перешел ко второй части своего плана: — Так! У тебя есть права, но нет опыта вождения. Давай подумаем, кого из наших знакомых попросить, чтобы помог тебе освоить новую машину.

— Ираклий, — равнодушно ответила Лия. — Он у нас супергонщик.

— Ираклий занят, — отмахнулся Беридзе. — Он твой родственник, а нам надо достойного молодого человека. Аркадий Надеин уже несколько лет за рулем. Он с удовольствием поделится опытом.

— Папа! — осадила дочь, поняв к чему тот клонит.

— А чем он плох? Прокатитесь в горы или на пляж, лучше познакомитесь. Не хочешь Надеина, подскажу другого молодого человека.

— Давай я сама решу, без подсказок, — заявила Лия и смилостивилась: — А за машину спасибо, папочка. Красная, как я люблю. И дорогая, наверное.

— Чтобы все видели, как Беридзе любит свою дочь.

Лия чмокнула отца в щеку и подтолкнула к двери:

— Мне надо переодеться.

Днем она сделала несколько кругов на подаренном автомобиле по близлежащим улицам. Прохожие пялились на новенькую «семерку», удивлялись юной девушке за рулем, завидовали, но Лию ничто не радовало.

После семи вечера, когда Лия обычно выступала в ресторане, на нее накатила тоска. Желая расшевелить унылую дочь, мама настояла сыграть дуэтом: она на пианино, Лия на классической скрипке. Попробовали, но из затеи ничего путного не вышло. Душа музыки — настроение исполнителя. Нет настроения — музыка получается мертвой.

Лия легла спать и долго ворочалась в постели, вспоминая недавние импровизации на электроскрипке в дуэте с Сонатом. У них хорошо получилось, и она была счастлива.

Утром, еще в кровати, Лия услышала странные звуки: будто где-то играют на электронном синтезаторе. Причем звучит мелодия песни, которую то ли в шутку, то ли в серьез на третий день их знакомства исполнил в ресторане Санат.

Он тогда пел и бросал на нее смешливые взгляды: «Лишь позавчера нас судьба свела. А до этих пор где же ты была? Разве ты прийти раньше не могла? Где же ты была, ну где же ты была?» Но уже в припеве его взгляд стал серьезным, а голос искренним и волнующим: «Сколько дней потеряно…»

Это сон? Лия вскочила с кровати, чтобы сбросить наваждение. Но звуки не прекращались. Она распахнула окно, и знакомая мелодия зазвучала громче. Взгляд метался в поисках источника. Магнитофон на пляже? Радио у соседей?

И вдруг она увидела за забором его! Даже глаза протерла, чтобы не ошибиться. Санат Шаманов стоял на улице напротив ее окна и изображал голосом звучание синтезатора. И как у него получается?