Дискотека. Книга 2 [СИ]

Она сердито зажмурилась, стараясь не спать, и прижалась локтем и бедром к Валику, бережно, чтобы не разбудить. Пальцами ноги тронула его ступню. Уедет… До этого надо как-то пережить утро, да пусть бы оно не наступало вовсе, но ведь наступит, и нужно дождаться, чтоб мама ушла на работу, а Светка с Жориком уехали в больницу. Тогда проще, быстро перекусить, умыться, в туалет, ну что там еще. И выйти, на автовокзал, там сидеть уже под высокой пальмой на деревянной скамеечке квадратом, в самом дальнем углу. Слушать объявления и смотреть, как мимо проходят люди. Потом Ленка останется одна. Но Панч будет совсем рядом, три часа на автобусе, это намного ближе, чем Ялта и Севастополь, всего три часа. И если невмоготу или еще что, Ленка всегда сможет купить билеты и махнуть в Коктебель. Но лучше бы он не уезжал. А ночь — не кончалась.

Проснулась она от того, что Валик целовал ее в щеку, потом — очень бережно, в уголок рта. Ленка сморщила нос от щекотного касания, улыбнулась и тут же нахмурилась, а сердце заныло, смиряясь. За окном не просто утро, а день в полном разгаре, и оранжевая штора пылала, будто ее подожгли.

Ленка села, натягивая простыню до самых плеч, испуганно прислушалась к шагам и шуму в коридоре. Валик сидел рядом, в белой футболке и семейных трусах в клетку, уперев руки между согнутых острых коленей. Волосы свешивались, рассыпаясь по плечам, очень яркие на белом.

— Сколько времени? — Ленка спросонья никак не могла сообразить, кто там громыхает в кухне и льет воду в ванной.

— Одиннадцать, — Валик пальцем отвел ей волосы со скулы, — нормально, у меня билет на полвторого.

— Проспала. Вот же. Мама на работу, к восьми, а мы тут как сурки. А вдруг бы зашла? А вдруг заходила?

Панч покачал лохматой головой.

— Не заходила. Мы бы услышали.

— А вдруг молча ушла, а потом как начнет…

— Лен.

Ленка покаянно кивнула, нашаривая под простыней трусики. За окном трещали воробьи и громко переговаривались соседские бабки.

— Да. Не буду больше, а то я как она. Ты чего меня не разбудил, Панч? У нас времени и так мало! А кто там ходит? Светка не поехала, что ли, в больницу?

— Поет басом. В смысле козлетоном. В ванной.

— Вот черт. Это Жорик отвез ее и вернулся. Если бы проснулись раньше, успели бы нормально выйти. И поесть.

Валик придвинулся, обнимая ее поверх локтей. Ленка виновато улыбнулась, осторожно убирая его руки. Внутри нехорошо и беспокойно ныло. И никак не хотелось с таким нытьем целоваться и делать всякие ночные ласковые вещи.

— Валинька, извини. Надо собраться как-то. Выйти. Не могу я сейчас.

— Глупая Малая, чего извиняешься. Я ж хотел просто, чтоб ты успокоилась. Ничего, что я просто так?

— Что? — не поняла поглощенная раскаянием Ленка, — слушай, ты не сердись, ладно? Ну что я сейчас…

— А ты на меня. Что я, ну что ты хотела может, чтоб мы…

Они замолчали вместе, глядя друг на друга, и внезапно повалились навстречу, обнимаясь, тыкаясь лицами в плечи и сдавленно смеясь. Замолчали, когда хлопнула в коридоре дверь и шаги стихли перед Ленкиной комнатой.

— Младшенькая, — голос Жорика был таким же вкрадчивым и понимающим, как при ночном разговоре, — ты там что, собралась весь день провести? На диванчике.

— Ты что хотел? — звонким сердитым голосом спросила Ленка, — я скоро выйду.

— Ко мне через часок парни придут. С ними Эдик, между прочим. Тебя хотел увидеть. Так что, когда выйдете…

Жорик выдержал паузу и продолжил:

— …выйдете, то загляни, хоть поздороваться с парнишкой.

— Я скоро выйду, — раздельно повторила Ленка.

Молча вскочила, на цыпочках подбежала к креслу, подпирающему дверную ручку. И придерживая его, чтоб Жорик по своему обыкновению, не сунулся внутрь, показала Валику жестом — одевайся.

Потом поставила его на свое место, и летая по комнате, быстро и тихо убрала постель, запихала в шкаф разбросанное белье и вещи, сунула Валику в руку его кожаную сумку на ремне. Поцеловав, сказала, касаясь губами уха:

— Я сейчас входную открою. И к гаду этому зайду. А ты быстро на улицу, да? За угол. Я туда выйду.

— Я тебя люблю, Малая.

— Ты мой Валька.

Жорик сидел на разобранной постели, среди смятых подушек, наклонив голову, тренькал струнами, прислушиваясь и подкручивая колки. Поднял лицо навстречу Ленкиному гневному взгляду, ухмыльнулся, кладя гитару на простыню.

— Ты бы хоть постель заправил, — она вошла, закрывая двери и встала, спиной к ним, слушая, что там, в коридоре, — блин, и чего Светка в тебе нашла, вообще не понимаю.

— Ого, какие мы нервные, — пропел Жорик, ползая глазами по сарафанчику и растрепанным волосам, — а сама-то, лапочка!

— Ах да, — Ленка сделала вид, что внезапно вспомнила что-то, — пойдем, мне одну вещь надо тебе…

Распахнула двери, пропуская его вперед и подтолкнула мимо тумбочки с телефоном, в свою, раскрытую настежь. Жорик вошел, быстро и разочарованно оглядывая покрывало, кинутое поверх постельного белья, раскрытый шкаф и Ленкины вещички на кресле.