Дискретная когерентность

– Думал, я не уверен, но возможно все дело в точности. Вы знаете, я всегда отправлялся на работу с дипломатом, у меня было в нем три простых карандаша, пять ручек: три синих, черная и красная, двадцать листов обычной бумаги, два листа мелованной. Копирки: синяя, зеленая, черная. Запасная рубашка, носки и галстук. Я стараюсь соблюдать точность во всем, я всегда точно знаю что у меня лежит в каждом кармане, я знаю сколько у меня денег в кошельке с точностью до копейки и мне даже в голову не придет их пересчитывать. Видимо из-за этой точности, которую я выработал с самого детства, я и замечал все эти огрехи, а главное я всегда был уверен, что я прав, а все ошибаются. Случалось такое, что у меня не было доказательств, не было газеты или даже черновика, потому что сдал его редактору, но в том, что статья была я уверен. Другие тоже попадали наверно, просто большинство людей безалаберны и не отдают себе в этом отчета, они могут написать статью, а если она не выйдет забудут про это, им проще представить, что им это приснилось или что редактор вырезал и забыл, чем поверить в невозможное.

– А те люди из КГБ, вы говорите, они знали про статью? Но как, откуда они это могли узнать?

– Как это откуда? Это такая организация ей все стучат, а всё, что они знают кто-нибудь им рассказал. Я не знаю кто меня сдал, но видимо я где-то проболтался про это, и мои же коллеги на меня донесли. Потом пришли товарищи и вежливо, но настойчиво попросили отдать им текст и больше такого никогда не писать. Собственно, это был один из моментов из-за чего я бросил журналистику и ушел на вольные хлеба. Неприятно, знаете ли, быть между молотом и наковальней, когда с одной стороны тебе говорят пиши статью, а с другой закладывают тебя за эту же саму статью в органы, как-то теряешь веру в людей и в коллектив особенно. Были и другие причины, само собой. Сначала я перестал брать горячие материалы, стал описывать банальщину, стало скучно и работа перестала приносить радость, а зачем нужна такая работа, на которую идешь каждое утро как на каторгу? Вот и плюнул я на это.

– Скажите, а если я попрошу, ну мало-ли как сложатся у меня обстоятельства, вы сможете прислать фото других статей? – Леонид досмотрел все статьи и очень жалел, что нельзя было сфотографировать или скопировать все это.

– Нет, исключено! Это слишком опасно, в первую очередь для вас. Даже не просите. – С этими словами Яков собрал расползшиеся немного статьи в аккуратную стопочку, закрыл папку и завязал её на бантик. – Простите, ваш час истек, я ухожу, аккаунт с которого я связывался уже удален, настоятельно рекомендую и вам удалить ваш аккаунт и больше не писать такое в открытом доступе. Предвидя ваш вопрос, со мной никак связаться нельзя и даже не старайтесь найти, где я работаю, вам это не удастся, прощайте Антон, всего доброго и самого наилучшего.

С этими словами Яков вышел и сел в подъехавшее такси и когда только он успел заказать такси? Леонид думал выскочить и сфотографировать номер, но понял, что такси довезет Якова до станции метро и дальше его детективное расследование зайдет в тупик. Он смотрел вслед удаляющейся машине и краем глаза заметил, как Аня подсела к нему за стол напротив него, туда, где только что сидел Яков, который, само собой, никакой не Яков.

– Ну что?

– Странно все это…

Леонид пересказал их разговор в нескольких словах, задумчиво крутя в руках стакан апельсинового сока, который заказал, но так и не притронулся к нему. На столе лежало пятьсот рублей, единственное, что осталось от Якова, видимо он что-то заказывал.

– Погоди, ты видел его статьи? То есть мы не одни такие, про что статьи были?

– Да как-то бессистемно, про все подряд, про то, как комбайнеры убирают хлеб и собрали рекордный урожай, про то, как автопром готовится к выпуску новой модели жигули, про какую-то свадьбу, про роддом, который закрывают на реконструкцию, про снос старого здания завода. Если бы мне дали такую подборку, я решил бы, что человек просто коллекционировал свои статьи, ничего общего – что вижу, то и пишу.

– Может они про катастрофы?

– А свадьба?

– Иногда это тоже катастрофа.

– А хлеборобы? Нет, ты притягиваешь за уши то, чего нет.

– Хорошо, может быть все дело в том, что это он их писал? Может он быть ключевой фигурой?

– Слишком слабая ключевая фигура, если он во всем виноват, то должен был заметить закономерность.

– Так может быть он и заметил, просто испугался или не хочет этим пользоваться, поэтому и ушел работать сторожем?

– Нет, он говорил про людей из КГБ, которые к нему приходили и изъяли у него статью. Она так же пропала сама, но его экземпляр остался, возможно кто-то в органах знает, что творится, но как найти этого человека или этих людей я не представляю. А самое главное, я не уверен, что хочу этого.

– Тогда что? Сворачиваем удочки и живем дальше словно ничего не произошло? Лично мне теперь будет скучно вот так просто бросить все это и забыть, а тебе? Ты сможешь забыть и стать “нормальным”?