Дитя Бунта

Фринну-старшему доложили об этом секьюрити из семейной службы безопасности — как раз после бурной интимной встречи с рыжеволосой красавицей три года назад… «Что?! А ну-ка, как долго это тянется?! Уже не в первый раз?! А кто она такая?.. Дочь главы клана Барнетт?.. Чем он занимается?.. Главный технолог у Моргана?! Она не замужем, но есть сын?.. Вот еще проблемы на мою голову… Хоть стерилизована, хвала Ваэрону, не залетит от Дэйеля. Держите эту семейку под контролем, отслеживайте каждый шаг, наройте на них что-нибудь полезное!.. Мало ли что…»

Три года назад реакция господина Фринна была именно такой. Его личная служба безопасности подняла все обстоятельства, касающиеся связи Дэйеля с Айли Барнетт. Они очень мягко и ненавязчиво покопались в личных цифровых архивах Дэя, скопировав то, что рок-идол хранил, как память: от голографических снимков до записей песен в исполнении той, кого он называл Maidin Shamhraidh. Копии записей ждали своего часа и дождались, когда произошло событие, подтолкнувшее реализацию плана эльфийской и человеческой олигархии по раскрутке Бунта.

Журналист Маб-Ридан, убитый в ночь резни в эльфийском квартале Абердина, мог бы многое рассказать на тему готовящихся беспорядков, потому что вел независимое расследование на протяжении пяти последних лет своей жизни. Он смог заинтересовать данной темой некоторых из своих коллег-людей, тех, кто не имел отношения к прессе, именуемой «желтой». Прежде всего, это был Дуглас Макфи, который не только хорошо знал историю, но и был известным экономическим обозревателем, поднимавшим вопрос о финансовых махинациях крупных корпораций и о попытках крупного капитала вмешиваться в политику.

Ему пригрозили, и на какое-то время он перестал касаться в своих статьях скользких тем, продолжая тихо искать факты.

Однажды к нему обратился старый знакомый, вождь клана Барнетт. Самому Дугласу было десять лет, когда кузина его матери выходила замуж за Джемса Барнетта.

— Послушай, сынок, я тут кое-что нашел, но мое руководство хочет, чтоб это было похоронено и забыто. А по-моему, чем скорее это станет достоянием общественности, тем лучше. Только вот нужен профессионал в области микробиологии, занимающийся определенной темой…

Сопряжение совместило не только ландшафты двух миров, но и недра. Многие биологические виды с Небиру нашли себе пристанище на Земле, среди лесов и полей, в морских глубинах, в горах, небе и — глубоко внутри земной тверди. В образцах нефти, поднятых из практически истощенной старой сверхглубокой скважины, обнаружились посторонние микроорганизмы, обладающие странными свойствами. Находясь в изолированной среде, они генерировали мощное электрическое поле, проявляя подобную активность за достаточное количество времени до землетрясения, и достигая пика за несколько часов. Речь не об обычном землетрясении, а именно о таком, которое вызвано последствиями Сопряжения и не может быть предсказано даже самой чувствительной аппаратурой.

Удаленность очага от колонии бактерий не имела значения. Те образцы, что были добыты из скважины в Северном море, тонко реагировали даже в том случае, если очередной пинок Мироздания «прилетал» где-нибудь в Китае.

— Я не уверен до конца, но если данные подтвердятся, то пусть эти маленькие козявки приносят пользу. Вдруг удастся создать индикатор, предсказывающий такую вот «отрыжку» Сопряжения… Наш босс, Лиланд Морган передал образцы службе биологического контроля. Я узнавал: большую часть он уже распорядился уничтожить, остальные исчезли. Скважина подлежит консервации… Но кое-что я сохранил…

— Такой специалист есть, Джеймс. Профессор Мэтисон. Я сведу вас. — Ответил Дуглас Макфи.

Лиланд Морган, владелец «Морган Ойл», был одним из тех, на кого Макфи давно уже вел отдельное досье, как и Маб-Ридан. Нынешний совладелец корпорации «Морган-Фринн Индастриз», под крылом которой работали строительные фирмы, получающие государственные заказы на восстановление разрушенных землетрясением объектов. И Фринн, и лорд Маб-Дрэлван начинали работать еще с отцом Лиланда, давно отошедшим от дел. Доходы Маб-Дрэлвана, в том числе, неплохо пополнялись на фоне последствий землетрясений — и от государства, и от застрахованных частных лиц. А тут вдруг появится какой-то прибор, способный с помощью активности микроорганизмов предсказывать то, что ранее никак не прогнозировалось? В итоге, количество жертв и разрушений станет меньше, но это не слишком выгодно. Правда, такой индикатор способен стать запатентованной технологией, и тогда ее можно продавать.

Только вот Томас Мэтисон и Джеймс Барнетт в корне неправильно представляют себе важность момента: они хотят донести информацию до всех заинтересованных государственных структур, человеческих и эльфийских. Участвовать в поддержании коммерческой тайны они не хотят, а значит, жить им незачем.