Дитя Бунта

Наверное, закрытые каналы связи в эти две недели были перегружены, как никогда. Эрик выделил время и для беседы со мной — как раз перед тем, как отплыть из Канады. Я уже заранее знал, что он скажет, и был согласен с политической точки зрения, но не с личной. Быстрая реабилитация участников Бунта, которые уже начали отбывать сроки, породила бы ненужную волну вопросов и слухов. Им придется отсидеть какое-то время. То же самое касалось судьбы зачинщиц Бунта, каковых, в общем-то, нельзя считать зачинщицами в полной мере. Как уже выразился Эрик, «они виновны лишь в том, что влезли в сугубо мужские игры».

— Я оставляю свое решение в силе на ближайший период. Затем в дело вступит программа защиты свидетелей, и все девушки будут иметь возможность начать новую жизнь — вдали от Шотландии, по своему выбору или усмотрению хозяина. А остальным должен быть жесткий урок на будущее. Пора отучить человечество от массовых выступлений — раз и навсегда.

Несомненно. Поэтому я вторично встретился с Президентом Шотландии, вновь пребывавшим в состоянии умеренного шока от происходящего, и подтвердил указания относительно будущего мятежных кланов. Полицейский надзор. Наблюдение ОАН. Ограничения в социальных лифтах. Пусть пройдет время. Это не первый и не последний раз, когда история пишется искажающим истину пером.

Во благо.

Наступила третья декада июля, и пришел день, когда я объявил Айли Барнетт о смертных приговорах, вынесенных по завершении закрытого судебного процесса. Предсказуемо: главных организаторов было четверо, плюс непосредственные помощники, участвующие в реализации плана.

— А… их семьи?.. — одними губами спросила Айли.

— Все, кто никак не замешан, не пострадали. Конфискация имущества в пользу государства — да, но личные средства этим членам семей оставлены. С полным запретом на ведение бизнеса в определенных сферах.

В частности, Дэйель Фринн вместе с матерью отбыли в Англию. Насколько я знаю, она продолжала вести легкую жизнь светской пустышки, вовсе не переживая о смерти мужа, а кумир молодежи начал записывать новый альбом.

Айли внешне никак не отреагировала на эту новость. Я же принял решение, которое далось мне очень и очень непросто. Нужен разговор о необходимости дать пресс-конференцию, а потом… потом я отпущу рыженькое Чудовище на свободу и помогу устроиться в том качестве, в котором она захочет — под чистыми документами в другой стране.

Внезапно загудел мой айтел, на дисплее светился номер, не так давно данный мне Морни Эльдендаалем.

— Милорд Оустилл? — раздался в трубке деловитый голос.

— Я сейчас перешлю вам пакет документов. Должен ли я приобщить их к следствию? Милорд Эльдендааль ранее уведомил меня, что любой обнаруженной информацией по данному вопросу сейчас распоряжаетесь только вы.

Я уже пробежал глазами скриншоты: один, второй, третий… Так вот чем занималась госпожа Барнетт в ту самую неделю! Женщина с таким большим сердцем, что готова раздавать его всем страждущим…

— Благодарю вас. Милорд Эльдендааль прав. Ничего никуда приобщать не нужно. Это лично для меня.

Итак, если она заупрямится, даже имея впереди перспективу свободы, ну что ж…

Тогда заключим сделку, как бы ни был мне неприятен данный факт.

ГЛАВА 16.

За гранью боли

Рассказывает Айли Барнетт

— Что?.. Это несправедливо!

В который уже раз я хотела бы открутить Палачу его острые уши! Почему все подробности истинной подоплеки Бунта скрыты?! Все имеют право знать — и люди, и эльфы! Все, чьи близкие были убиты! Почему-то я имею право на мрачное удовлетворение после казни виновных, а остальные — нет?!

— Что такое «справедливость», Айли Барнетт? От слепого жребия судьбы до субъективного восприятия общества, не более того. — Бирюзовые глаза смотрели холодно и бесстрастно. — Нельзя делать результаты следствия всеобщим достоянием, ни в коем случае. Довольно волнений. Виновные наказаны, этого достаточно.

— По-тихому?!

— Да. Если нужны новые потрясения и жертвы, чтобы удовлетворить справедливость, то… на хрен такую справедливость.

Я на миг задумалась, но принять до конца слова Оустилла так и не смогла. Если сейчас объявят, что у истоков всех беспорядков стоял союз состоятельных семей, человеческих и эльфийских, разразится такой новый скандал…

— А как же Берт Райвен?!

— Его реабилитируют лет через пятьдесят, когда многих участников событий, — я имею в виду людей, — уже не будет в живых по естественным причинам. — Отрезал Оустилл.

— Но его жена и сын… — пыталась возразить я.

Палач дернул правой бровью:

— Никаких «но». Пятьдесят лет — это ничтожный срок для эльфов. Пока что семья останется в неведении. Для них уже готовы документы для выезда в Ирландию, госпоже Райвен нашли довольно высокооплачиваемую работу. Мальчик слишком мал, чтобы сейчас почувствовать на себе какое-то там общественное мнение. Все идет, как нужно, Dearg, не беспокойся о них.

Оустилл взял меня за плечи. Выражение глаз перестало быть бесстрастным; он смотрел на меня так…

…как будто собирался причинить боль и заранее сожалел об этом.