Дитя чудовища

Сегодня на ужин было блюдо под названием «нисимэ», готовить его меня научил Хякусюбо. На первый взгляд кушанье казалось совершенно бесхитростным, но на самом деле сил на него ушло немало. Я купил сушёные грибы, шарики куриного фарша, конняку[9], жареный тофу[10], редьку, таро[11] и морковь. Всё это сварил по очереди, причём каждый следующий ингредиент — в бульоне от предыдущего. Как сказал Хякусюбо, этот метод не даёт вкусам продуктов смешаться и позволяет насладиться всеми оттенками ароматов даже в готовом блюде.

Я угробил на нисимэ уйму времени, а Куматэцу заглатывал его, даже не пытаясь прочувствовать вкус.

— Тебя Дзиромару поколотил? Ха-а, позорище. И не стыдно от всех подряд тумаки получать? Эх, какой же ты жалкий…

И тут я не выдержал:

— Ты прав! Я жалкий. И слабый. С этим не спорю.

— Хоть что-то радует.

— Но позволь-ка спросить: а сам-то ты — нет?

— А? — Куматэцу замер, так и не донеся редьку до рта.

— Он просыпается с рассветом — ты дрыхнешь до обеда. Он всегда по уши в работе — ты постоянно бездельничаешь, — выплёвывал я слова, чтобы остудить свой пыл.

Палочки с редькой мелко задрожали в медвежьих руках.

— «Он» — это Иодзэн? — уточнил Хякусюбо.

— Он всегда занят, но вежлив. Ты вечно прохлаждаешься, но ведёшь себя грубо и безответственно.

— Что ты хочешь сказать?

— Что понял, почему ты не можешь одолеть его.

Стоило мне договорить, как палочки в руке Куматэцу перерубили редьку пополам.

— Что ты сказал, поганец?! — взревел он, но я уже выскочил из лачуги.

Куматэцу с перекошенным от злости лицом выбежал следом:

— Стоять! А ну-ка, повтори!

Я метнулся к другому входу и вновь заскочил в дом. Куматэцу тоже влетел внутрь. Я уже поджидал его с другой стороны стола, чтобы сказать ещё пару ласковых:

— Да сколько угодно! Ты просто ничтожество!

— Что-о?!

— Успокойтесь. Оба! — попытался вмешаться Хякусюбо, но Куматэцу и не думал слушать.

Татара уже успел ретироваться к стене, прихватив с собой миску и палочки. А я снова выскочил на улицу и начал бегать вокруг лачуги. Куматэцу не отставал.

— Как ты смеешь говорить такое учителю?!

— Назвался учителем — так будь им!

— Что-о?

— Ты бесишься на пустом месте!

— Эй ты!

— Сдаёшься, столкнувшись с малейшими трудностями!

— Хватает же тебе наглости нести такую чушь! Ученик должен помалкивать и делать что сказано!

— Ну уж нет! Буду тебя слушать — вырасту таким же придурком!

— Заткнись, гадёныш!

— Прости его, Кюта, — вдруг с болью в голосе воскликнул Хякусюбо. — Ну неуклюжий он у нас, этого не отнять, прояви к нему снисхождение.

— Куматэцу, пойдём прогуляемся. А? Давай?

Татара увёл бушующего медведя вниз по холму, словно пытаясь как-то успокоить его.

* * *

Я вам вот что скажу: никогда ещё я не видел Куматэцу настолько разъярённым. Как же он топал и прыгал от досады!

— Я, понимаешь ли, стараюсь, слова вежливости из себя выдавливаю, а этот сопляк…

Ну я ему и говорю:

— Что, усвоил урок? Так бросай его поскорее!

Но он всё никак не унимался. Знаете ту площадку между лестничными пролётами, где стена каракулями исписана и фонарь висит? Куматэцу ходил там взад-вперёд в совсем извёл меня своим ворчанием:

— Я ведь не бездельничаю! Дрова колю, штукатурю, чай собираю, чтобы на жизнь заработать. Ещё и этого поганца кормлю!

— Вот и брось это дело. Так будет лучше.

— С какой это стати он мне такое в лицо высказывает, а? Ты тоже так думаешь?

— Разумеется! — Я представил себя на месте Куматэцу. — Прекрасно понимаю, насколько легче тебе жилось одному. Ответственности — ноль, никто не заставит что-то делать, не скажет правду в глаза, не разозлит!

— У…

Куматэцу замер как вкопанный. Обидчивый он тип.

— Ой, проговорился, — я изобразил смущение и втянул голову в плечи.

— Чёрт! Уо-о-о! — Куматэцу в ярости замахал кулаками.

И вдруг…

— Меня радует, что ты не прекращаешь тренировки даже глубокой ночью, Куматэцу, — обратился к нам святой отец, возникший вдруг на небольшой скамейке под фонарём.

— С-святой отец? — пробормотал Куматэцу и попятился назад.

— Почему бы тебе не показать ученику, как ты трудишься, чтобы он брал пример?

— У… в-вы правы… я подумаю.

— Славно. Тогда вот тебе кое-что, — с этими словами он достал несколько конвертов.

— Что это?

— Приглашения.

— Приглашения?

— Бери своего ученика и отправляйся с ним в путешествие по разным странам. Эти документы помогут вам встретиться со святыми отцами тех земель.

— Н-но…

— Все они — прославленные мудрецы и, надеюсь, помогут вам обрести истинную силу.

— Нет, но…

— Счастливого пути!

— А!..

Святой отец неожиданно исчез, успев, впрочем, изрядно огорошить Куматэцу.

Я пошёл в сторону лестницы, нарочито громко причитая:

— Эхма… А ведь был такой удачный момент, чтобы избавиться от сопляка! Но против воли святого отца не попрёшь!

И вот мы отправились в путешествие…

Хотя святой отец предложил Куматэцу путешествовать вдвоём с Кютой, мы никак не могли оставить их без присмотра. Наша разномастная компания ещё из города не успела выйти, как они уже принялись громко переругиваться, а мне оставалось лишь горестно вздыхать.