Дитя Дракулы

Тут наконец я начал действовать. Наконец ко мне вернулись мои инстинкты. Одним стремительным движением я поднял свою трость и переломил пополам о колено. Одну половину откинул в сторону, другую сжал в кулаке. Схватил Коули за горло и повалил на пол.

Он хрипло заурчал, словно от удовольствия.

– Давай же, давай! – умоляюще простонал он. – Ты знаешь, что делать!

– Но почему? – рявкнул я.

– Потому что не могу выносить такого… – Глаза у него наполнились слезами. – Не хочу жить чудовищем.

– Нет, я про другое! Почему тебе приказали убить всех этих людей?

– Чтобы сделать из них пример. Чтобы другие испугались и остались в городе.

– Но зачем?

– У него планы на нас. Планы на всех нас. Вот почему… Вот почему я хочу…

Дальнейшее меня не интересовало. Я с размаху вонзил кол ему в грудь. Он по-детски тонко завизжал. Видимо, удар получился недостаточно сильным. Я выдернул кол и со всей мочи всадил в него снова, дробя кости, ломая хрящи. На сей раз он даже не пикнул. Глаза закатились. Дыхание остановилось.

Я устало поднялся на ноги. Увидел перед собой множество помертвелых лиц. А потом откуда-то издалека, из какого-то вагона, донеслись истошные крики.

– Там еще один, – сказал я толпе. – В поезде еще один чертов вампир!

Дикие вопли. Паника. Хаос. Поезд трясется и грохочет. Окровавленный кол стиснут в моем кулаке.

Вот следующее, что помню.

Вечер того же дня. Уже совсем стемнело. Я лежал в голом поле рядом с железной дорогой. Земля подо мной была твердая и холодная. Все тело ныло и болело, руки все еще дрожали от недавних усилий. С трудом приподняв голову, я увидел, что вся моя одежда в мокрых пятнах крови.

Легкий ветер пах гарью. Встав на ноги, я понял почему. Локомотив поезда, на котором я покинул Лондон, пылал, как факел. Даже на расстоянии я ощущал жар и слышал треск пламени.

Когда шагнул вперед, надеясь найти в вагонах хоть кого-нибудь живого, за моей спиной раздался женский голос:

– В поезде все мертвы, сэр. Вы сделали все, что могли. Но их было много, а вы один.

Обернувшись, я увидел миниатюрную молодую женщину, темноволосую и полногубую.

– Меня зовут Руби, – сказала она. – Полагаю, вы знали моего отца. Добро пожаловать в Уайлдфолд, мистер Дикерсон. Добро пожаловать в центр сопротивления.

Без дальнейших слов она повернулась прочь и исчезла во мраке. Передо мной был только объятый буйным пламенем поезд и уходящий вдаль пустой железнодорожный путь, а потому мне ничего не оставалось, кроме как последовать за женщиной.

– Подождите! – крикнул я, но она не сбавила шага. Я кинулся вдогонку.

Мы пошли прочь от железной дороги, вниз по крутому склону, к темной линии деревьев. Поначалу по земле метались резкие тени, отброшенные пламенем пожара, но ко времени, когда мы приблизились к рощице, они уже полностью растворились в ночной мгле.

– Куда мы идем? – спросил я девушку, по-прежнему опережавшую меня на несколько шагов. – Куда вы меня ведете?

На сей раз она ответила, хотя ответ ни черта не прояснил:

– Скоро увидите. Не отставайте.

Шагая между деревьями, я вскоре осознал еще одно обстоятельство: мы совсем рядом с океаном.

Впереди виднелся плоский каменистый берег, за которым простирался темный морской простор.

Поезд со всеми его ужасами, казалось, остался далеко позади. Здесь был только вкус соли на губах и шум волн в ушах.

– Ну же, пойдемте, – нетерпеливо сказала Руби. Полагаю, я невольно остановился, чтобы полюбоваться видом. – Не то опоздаем.

Она вышла на берег и быстро зашагала прочь. Какое-то время мы шли вдоль моря. Оно было неспокойное, словно где-то далеко бушевал шторм или происходило какое-то странное волнение в глубине. Волны с грохотом набегали и откатывали, загребая водяными лапами шуршащую гальку и песок с илом.

– Вы говорили про сопротивление! – прокричал я. – Но вы же не одна, надеюсь?

– Конечно не одна, – ответила девушка и чуть погодя добавила: – Но нас не много.

Мы завернули за поворот береговой линии и вышли на участок берега, который прежде был скрыт от наших глаз. Тогда-то я и увидел его: еще один столб огня, даже больше и страшнее, чем вздымался над железной дорогой. Исполинский костер, грозное ослепительное пламя поистине библейской мощи.

– Что это? – ошеломленно спросил я.

– Погребальный костер. А также своего рода маяк.

– Кто же его зажег?

– Мы, – ответила Руби со странной веселостью в голосе. – Доктор и я.

В следующий миг я увидел черный силуэт на фоне пламени. Дергано-суетливую фигуру. Даже издалека человек вызывал тревожное чувство. Движения у него были слишком возбужденные. В них чудилось что-то близкое к безумию.

Пока мы, хрустя галькой, приближались, я разглядел человека получше. Он чем-то смахивал на священника. Но не на английских вежливых викариев или кротких дьяконов (если только они не находятся в состоянии экзальтации, граничащем с помешательством).

Одетый во все черное, с суровым аскетическим обликом, он походил скорее на бродячих проповедников, виденных мною в детстве. На пророков с безумным горящим взором, которые в прошлом веке странствовали по великим равнинам Юты в поисках подаяния или паствы.

– Доктор! – крикнула Руби.