Дитя Ее Высочества (СИ)

Об изысканных развлечениях и непроверенных слухах

«Бокал вина был явно лишним, - решила юная принцесса, - только я не помню какой - тринадцатый или четырнадцатый?..»

Знаешь ли ты, дружок, почему те времена, о которых я веду рассказ, потомки называют «изысканными» и «романтичными»? Дело ведь не только в духе рыцарства, неуловимым призраком витавшем над старинными замками и городскими площадями. И даже не в прекрасных дамах, чьи несомненные прелести и достоинства не раз воспевали и ноты музыки, и слова стихов, и мазки картин. Дело в самом флере, привкусе романтизма, приключений и сладкой тайны, который пропитывал будуары, темные коридоры и тронные залы.

Ах, любовь! Именно она тогда правила миром. Ради нее рождались и умирали, сражались и танцевали… Ради нее жили. Нет, мой юный друг, в наше чопорное время не понять истинного смысла этого сладкого слова. Ибо тогда любовь не знала границ и предрассудков. Кто бы ни был предметом твоего обожания, достаточно было сказать своему сердцу - лети! И наслаждаться тем феерическим фонтаном ощущений, которые может подарить только это чувство.

Нет-нет, добродетель и тогда была в чести. Не стоит, дружочек, путать низменную похоть с высоким полетом любви. Ведь, кроме плотского наслаждения, она включает в себя и множество других вещей: искусство вести беседу, развлекать, блистать остроумием. А также и более простые, но тоже немаловажные утехи, располагающие к любви. Такие, как заботы о хорошем столе и изысканном вине.

И стоит ли осуждать юные души, если они познают эту науку еще до супружеских объятий, а порой и вне их? Ибо самый верный способ погубить романтику - привнести в отношение скуку и обыденность. Нет, не будем мы осуждать героев того времени за их легкие и необременительные нравы. А тайком насладимся неведомой нам свободой и вздохнем о несбыточном.

***

Процессию, которая добралась-таки до ратуши, встречали не в зале, как того требовал этикет, а на ступенях, ведущих к входным дверям. Сиятельные господа, члены городского правления и представители гильдий и цехов, осанистые и благополучные, как кошель, набитый золотом, высыпали наружу, словно любопытные школяры. И дальнейшее их поведение не отличалось почтенной величественностью, положенной уважаемым мужам по статусу. Убедившись, что новобрачная цела и даже, кажется, здорова, они едва ли собственные парики в воздух кидать не начали.

Многие аж прослезились от такого благополучного завершения столь неприятной ситуации. И счастье почтенных господ было понятно и легко объяснимо. Право слово, не успели выложить денежки на свадьбу и связанные с ней торжества, как, не приведи Отец, пришлось бы похороны оплачивать. А там и новая свадьба… С такими затратами и по миру пойти можно. И - конечно же, конечно! - было бы жаль, бедняжку! Столь юная и прекрасная дева могла погибнуть под копытами собственного коня! Это ли не трагедия?

Так что, повод пускать слезу облегчения и дурного духа в полы камзола у сановитых мужей имелся.

Принц, по своему обыкновению не обращая ни малейшего внимания на чужие восторги, спешился, придерживая жеребца под уздцы, и подал Ларе руку, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на горячо любимую супругу.

- О, милый, - простонала она, буквально теряя остатки сил - физических и духовных. От того, чтобы вновь не упасть в обморок, её удерживала только гордость, небывалая в столь хрупком теле сила духа и приличия. - Мне так дурно! Боюсь, что я не смогу преодолеть все эти ступени на своих ногах.

Она трогательно закусила губку, глядя на вход в ратушу, как на персональный эшафот.

- И что с вами, моя драгоценная? - холодно поинтересовался нежный муж. - Повредили колено, когда мне на руки прыгали?

- О чем вы? - сияющие сапфировые глаза смотрели с искренним и ничем незамутненным недоумением.

Дарин почти засомневался в собственной вменяемости. Ну не может столь невинное создание быть… его женой. Когда-то она явно врала. Или сейчас или в храме, в спальне и на улице, усмиряя коня. Любой здравомыслящий человек решил бы, что этот невинный взгляд явное притворство.

Но разум твердил, что это раньше ему померещилось. Нет, ну могут быть у венценосных особ галлюцинации? Ну и что, что до сего дня подобным он не страдал? Стоило только глянуть на лицо девушки, чтобы усомниться в справедливости дурных и порочных мыслей. Вряд ли это неземное, страдающее, но гордое создание могло обещать кому-то… гм!.. кастрацию. Будь то животное или собственный муж.

- Ни о чем, - буркнул принц, поймав несколько удивленный взгляд старшего брата, стоящего уже перед дверьми ратуши.

Обычно когда он так удивлялся, Дарину потом приходилось изумляться, как такая, с виду изнеженная рука короля, может быть столь тяжелой.