Дитя ярости

«Нет, только не это! Боже, Риэль, нет, пожалуйста!»

Рядом с троном из костей, с лицом, искаженным от горя, Кориен прижал ее к своей груди. Бесконечный темный мир вокруг него наполнился воплями ужаса.

Порыв холодного ветра налетел снизу на Риэль, закружил в вихре, осыпав ее снегом. На нее стремительно несся океан серых, покрытых снежным полотном скал.

Перед ее мысленным взором возникли Одрик и Людивин, сердце ее сжалось от отчаяния, и ей безумно захотелось быть с ними…

Она так внезапно остановилась в своем падении, что у нее перехватило дыхание.

Но боли она не почувствовала.

И при этом она… поднималась.

Существо под ней издало пронзительный крик, не то клекот ястреба, не то ржание лошади… это был какой-то неземной, полный одиночества вопль, пронзивший сердце Риэль нездешней тоской.

Она, наконец, позволила себе осознать то, что с ней произошло.

Шаваль – священная крылатая лошадь – подхватила ее в воздухе и теперь поднималась к небесам вместе с Риэль, уютно устроившейся на ее спине между двумя массивными черными крыльями.

Ошеломленная, все еще задыхаясь и дрожа, она произнесла последние слова заклинания в ярком свете утреннего солнца:

– Ничто меня не остановит,
Я вездесущ, мне нет преград

.Нет в мире сил, что ярость ветра заглушат.

Глава 36 Элиана

Мы те, кого Он призывает в ночи,

Нам силу дают Его славы лучи.
Мы слово несем, изреченное Им,
На крыльях Его
                 новый мир сотворим.

Слова клятвы, которую произносят при инициации адепты культа «Фиделии»

Мир являл собой тесную серую коробку, и Элиана жила в ней.

Обшарпанный пол и стены, низкий потолок. Ни одного окна. Металлическая дверь с тонкой щелью внизу и узкая полоска света, идущая оттуда, – вот и все освещение.

Издали доносились отголоски чьих-то отчаянных криков.

Она медленно села и, к своему удивлению, обнаружила, что на ней простые белые штаны из грубой ткани и такая же рубашка. Ноги ее были босыми и мерзли на холодном твердом полу. Ее кинжалы… кинжалы исчезли. Так же, как и ее кулон.

Она внезапно поняла: это тюремная камера.

Она подтянула ноги к груди, сжала раскалывающуюся голову руками.

Память вернулась к ней: дьявольская улыбка Валентина, стоящего в темноте под высокой лестницей. Саймон, прыгнувший на него со ступенек. Их отчаянный бег с Нави, мир, теряющий очертания с каждым шагом. Реми. Ей срочно надо добраться до Реми.

Ее прерывистое дыхание было частым и неглубоким. Она отчаянно пыталась вспомнить, что произошло…

Рука, зажавшая ей рот, ядовитые пары, ударяющие в нос. Три женщины, исчезнувшие за считаные секунды.

«Фиделия».

Элиана с диким криком вскочила на ноги, с разбегу бросилась на дверь – потом снова и снова, вкладывая всю свою силу и отчаяние в удар, пока голова не закружилась и не заныли зубы. Синяки не беда, ведь они почти мгновенно пропадут. Главное, не сдаваться, ведь так?

– Кто вы? – Она колотила кулаками по двери, сбивая их до кости, била по ней ногами, превращая пальцы в кровавое месиво. – Выпустите меня! Сейчас же! Покажите ваши мерзкие рожи!

А потом она вдруг вспомнила самое главное: у них же в плену ее мать. Возможно, они держат ее именно в этом месте.

Она принялась кидаться на дверь с новой силой.

– Мама? Мама, я здесь. Кто-нибудь, ответьте мне! Отзовитесь!

Но даже поразительные возможности ее тела имели свои пределы. Элиана кричала, пока не сорвала голос. Опустившись на пол, она из последних сил колотила по двери ладонями до тех пор, пока руки не опустились, а потом доползла до угла камеры и застыла там, свернувшись в клубочек.

Она выжидала, непрерывно глядя на яркую полоску света под дверью. Услышав крик Нави, она мгновенно очнулась.

С трудом поднявшись на ноги, она крикнула охрипшим голосом:

– Я здесь, Нави! Я здесь. – Элиана села, скрючившись, у двери, прижав ухо к металлической поверхности, и, согнув пальцы, стала прислушиваться, готовая действовать.

Но ответа не последовало.

Она затаила дыхание. Может, это ей почудилось?

Но крики послышались снова – душераздирающие нечленораздельные звуки, говорящие о невыносимом страдании. Словно кого-то резали по живому. Сначала это просто были крики боли, а потом Нави начала молить о смерти.

– Убейте меня! – крики превратились в отчаянные вопли. – Убейте меня!

Какое-то нечеловеческое рычание, словно издаваемое многочисленными глотками, слилось в общий страшный хор.

Кто это?

Женщины?

Дети?

Звери?