Дитя ярости

По окончательным сведениям, представленным лордом-канцлером, всего во время испытания огнем погибло пятьдесят восемь человек. Кровь всех этих людей была на ее руках, и она не могла никому на свете открыть правду о том, почему это произошло. Только не сейчас, а возможно, и никогда. Вот если бы Людивин вдруг оказалась жива, Риэль могла бы все рассказать ей без утайки.

«Людивин, – поворяла она в полном отчаянии, – прости меня».

Она открыла глаза и при виде ожидавшей ее толпы заставила себя принять торжественный вид и улыбнуться. В зале присутствовали все придворные короля Бастьена и вся городская элита. За пределами замка Бейнгард в каменном дворе, а также снаружи у ворот собралась огромная толпа людей.

Ровно в полдень, после того, как Архонт произнесет слова благословения, раздастся звон колоколов, знаменующий летнее солнцестояние.

Риэль устремила взгляд на позолоченный алтарь, сверкающий в свете тысячи свечей. У алтаря ее поджидал Архонт, облаченный в подобающие такому случаю одеяния. За ним, на клиросе, стоял хор из служителей Храма, распевающих «Песнь о святой Кейтелл».

Она сделала глубокий вдох и начала свое долгое шествие по направлению к нему в полном одиночестве, оставив своих многочисленных охранников у входа.

Несколько недель назад она шла по тому же залу, испуганная и неуверенная в своей судьбе, поеживаясь под суровым взглядом каменных Святых. Тогда зал был почти пуст, и по бокам от нее шли стражи, готовые в любой момент убить ее.

Но сегодня зал был полон людей, смотрящих на нее сияющими от восторга глазами. Исполненный благоговения шепот волной катился по толпе, когда она шла по проходу к алтарю.

Очевидно, Людивин заранее придумала и заказала парадное платье тайком от Риэль. Заплаканные служанки Людивин принесли его Риэль три дня назад, для окончательной примерки. При одном взгляде на этот наряд она потеряла дар речи и едва смогла сдержаться, чтобы потом, когда они ушли, дать волю слезам.

Это было настоящее чудо из бледно-желтых с розоватым оттенком аставарских кружев. Широкий вырез оставлял плечи обнаженными. Длинные воздушные рукава ниспадали до пола и вливались в легкие волны скользящего сзади шлейфа юбки. Сверкающая, переливающаяся всеми цветами радуги ткань, просвечивающая под тончайшими кружевами, плотно облегала ее стан. Казалось, что Риэль окунули в жидкий солнечный свет. Служанки Людивин упросили ее позволить им вплести тонкие золотые ленты в ее длинные темные волосы и нарисовать сверкающие янтарные спирали вокруг ее глаз.

– Леди Людивин наверняка хотела, чтобы мы позаботились о вас, – произнесла старшая служанка дрожащими губами, – и нарядили вас так, чтобы вы сияли, словно солнце, миледи. И мы это сделаем.

Однако медленно шествующей по залу Риэль вовсе не было дела ни до ее великолепного наряда, ни до восторженного шепота толпы. Ей просто нестерпимо хотелось прикоснуться к ожерелью на шее.

Но вместо этого она посмотрела на Одрика, сидящего рядом с пустующим троном отца, и нежность в его усталых глазах принесла утешение ее кровоточащему сердцу.

Это ожерелье он подарил ей утром, постучав в дверь, когда она еще не пришла в себя после очередной бессонной ночи.

– Это тебе, – просто сказал он и осторожно вложил ожерелье в ее ладонь. Он поцеловал ей руку, потом прижался губами к жилке на запястье и закрыл глаза, не в силах оторваться от нее.

Эвилин, стоявшая в нескольких метрах от них, с решительным видом буравившая взглядом стену, многозначительно покашляла.

– Одрик, – дрогнувшим голосом прошептала Риэль, – неужели это необходимо сейчас? Наши отцы еще не преданы земле, не проведены погребальные обряды…

– Сегодня солнце будет светить особенно долго и ярко, – он прикоснулся к ее лицу кончиками пальцев, в его глазах застыла печаль, – но не так ослепительно, как будешь сиять ты. Пожалуйста, Риэль. Наш народ должен видеть тебя во всем великолепии.

Солнце из белого золота свисало на изящной цепочке у нее на шее между ключицами. От него во все стороны расходились золотые лучи, тонкие, как крылышки бабочки. Когда Риэль опустилась на колени перед Архонтом, на медальон упал луч света, и он ярко блеснул, бросая солнечные блики на потолок.

Архонт возложил на ее склоненную голову тяжелую от перстней руку.

– «Врата падут, – начал он произносить слова Пророчества Ариавы, и в зале воцарилась тишина, голоса поющих стихли. – Ангелы вернутся и принесут гибель этому миру. Вы узнаете, что это время пришло, когда появятся среди людей две Королевы – одна, несущая человечеству кровь, и другая, несущая свет. Одна, обладающая силой, которая может спасти мир. Другая – силой, способной его уничтожить. Они придут в наш мир, они будут нести в себе силу Семи Святых, и им суждено определить вашу судьбу. Грядет Пришествие двух Королев».

Одна, несущая кровь.

Другая, несущая свет.

Риэль смотрела на свои сцепленные руки и испытывала безумное желание их потереть. Липкая кожа зудела. Она представила себе, как снимает ее, и под ней обнажается вся неприглядная истина, скрывающаяся у нее внутри.