Дитя ярости

– Нет, это вполне подходящее слово. Слово, несущее в себе праздник. Повелеваю, пусть так и будет: именно всенародный праздник, прославляющий могущество Селдарии и силу ее граждан. – Король Бастьен взглянул на сына. – Покажем всем, что Селдария не боится зловещих знамений – каких-то странных бурь или восстаний рабов. Или старых сказок о смерти и роковом конце, которые не имеют никакого отношения к нашему будущему.

На мгновение Риэль испугалась, что Одрик скажет что-нибудь еще, вызвав гнев отца, но король Бастьен быстро вышел из зала, сопровождаемый королевскими гвардейцами. За ним сразу же последовали остальные: Одрик поспешил вслед за матерью, а отец Риэль исчез прежде, чем она успела с ним заговорить.

– Ну что ж, – весело заключила Людивин. Она схватила Риэль за руки и улыбнулась. – Не знаю, как ты, но после таких встрясок я бы не отказалась выпить бокал вина.

Глава 16 Элиана

Посмотри на восток, где солнце встает,

Нам луч предрассветный свет надежды несет.
Мы разрушим их стены, и корона падет,
Мы пройдем по дорогам, что от смерти черны,
Кровь тиранов прольется, мы восстанем из тьмы.

Песнь гребцов, сочиненная повстанцем Красной Короны Джозефом Ферракора во время блокады Арксарского залива

Придя в себя, Элиана обнаружила, что лежит под ветхим стеганым одеялом в крохотной темной комнатушке, и, к своему большому неудовольствию, увидела, что рядом с ней сидит Саймон. Он откинулся на спинку деревянного стула, положив ногу на ногу, и держал в руке стакан с каким-то, судя по запаху, крепким напитком.

Элиана резко села, крепко сжав челюсти, – голова все еще болела от сильного удара.

– У тебя пять секунд, чтобы сказать мне, где Реми, – ровным голосом проговорила она, – кто посмел стукнуть меня по голове и где я могу найти их, прежде чем вспорю тебе живот.

– Ты забыла пожелать мне доброго утра, малышка Ужас, – невозмутимо произнес Саймон, поднимая стакан в приветственном жесте. – Должен сказать, сейчас ты выглядишь особенно ужасно, прости, конечно, за каламбур.

– Где мои кинжалы? – Она с ужасом поняла, что на ней больше нет безнадежно испорченного вечернего платья. На самом деле на ней вообще ничего не было, за исключением кулона на шее.

– Слушай, ты, кусок дерьма, – спокойно произнесла она. – Где моя одежда, мои кинжалы и мой брат?

– Реми сейчас спит, живой и здоровый. И Нави тоже, если это тебя, конечно, интересует. Хотя вряд ли это так. – Саймон швырнул ей охапку одежды. – Астер просто хотела заняться твоими ранами и вынуждена была стянуть с тебя это пропитанное кровью и потом платье. Может, в качестве компенсации за то, что ее сестра вырубила тебя ударом по голове и, похоже, опоила сонным зельем. Я уже устроил Мариголд взбучку за то, что переводит ценный продукт на такое ничтожное существо, как ты, но она не проявила должного раскаяния.

Элиана подняла длинную рубаху, которую Саймон бросил ей, и поморщилась при виде потрепанного подола и заплаток на рукавах.

– Кто такая Мариголд?

– Сестра Астер, чтоб ты знала. – Он опрокинул остаток напитка и поставил стакан на стол. – Как бы то ни было, когда Астер пыталась одеть тебя, ты отчаянно лягалась. Можешь не извиняться, она у нас девушка крепкая.

Она смотрела на него злобным взглядом, пока он не сказал: Понятно, и не отвернулся к стене.

– Что интересно, Астер не обнаружила на твоем теле никаких ран.

Сердце Элианы тревожно сжалось. Она натянула белье, нижнюю рубаху и штаны – слишком большие для нее, не говоря уже о том, что выцветшие и мятые, но, по крайней мере, чистые.

– Разочарован, что мне повезло выйти невредимой из наших героических приключений? – Она надела потрепанную льняную тунику. – Ты бы, наверное, хотел, чтобы все мое тело с головы до ног было покрыто шрамами, как у тебя самого?

– Представь себе, – ответил Саймон, – я этого вовсе не хочу.

Элиана ожидала продолжения перепалки, но Саймон предпочел промолчать, и она принялась изучать принесенный им жакет – потрепанный, но с пышными рукавами и вышитым воротником, который когда-то, вероятно, был роскошным, а теперь выглядел довольно убого.

– Вижу, повстанцы не озаботились тем, чтобы найти мне приличную одежду, – пробормотала она, но жакет надела.

– Надеюсь, ты готова.

Она быстро привела в порядок встрепанные волосы, заплетя их в косу.

– Отдай мои кинжалы, и я откажусь от мысли надрать тебе задницу – по крайней мере, на пять минут.

– Ты всегда была такой раздражающе несносной?

– А ты всегда ведешь себя так, что хочется исполосовать тебе рожу?

– Ты хотела знать, где скрываются повстанцы, – произнес Саймон и показал на дверь.