Дитя ярости

– Легко, – ответила Элиана. Тогда вся неприглядность того, чем ей предстояло заниматься, тяжелым грузом висела у нее на сердце, словно камень, тянущий утопленника на дно глубокого моря. Но мать объяснила ей, что, если она не научится подавлять это гнетущее чувство, оно поглотит ее целиком. Поэтому каждое утро Элиана тренировалась перед зеркалом, пытаясь придать своему лицу соответствующее выражение – беззаботное, лукавое, даже скучающее. И она заявила Харкану:

– Это единственный способ для нас остаться в живых.

Харкан сокрушенно покачал головой и отвел взгляд, как будто ему было невыносимо на нее смотреть.

– Не понимаю, что с тобой происходит, – едва слышно прошептал он. И все же он остался с ней, помогать чистить кинжалы и придумывать им имена.

– Арабет, – предложил он, указывая на угрожающего вида зазубренный клинок, и даже едва заметно улыбнулся, когда это имя пришлось ей по душе. После того, как они закончили, они залезли в постель, и Харкан крепко прижимал ее к груди, пока не заснул.

Но Элиана в ту ночь не сомкнула глаз. Она лежала рядом с Харканом, крепко зажмурив глаза, и отчаянно желала, чтобы, когда она проснется утром, все было хорошо. Отец был бы дома, никакая Империя не нападала бы на их королевство, и добрый король Максимилиан был бы жив.

И Харкан смотрел бы на нее как на лучшего друга, а не как на незнакомое страшное существо.

Святая Кейтелл, шептала Элиана, услышь мою молитву. Пошли нам свое тепло и свою мудрость. Освети темный путь передо мной.

Разыщи Солнечную Королеву. Скажи ей, что мы все ее ждем. Скажи, что она нам нужна.

Она спрятала лицо в подушку, чувствуя, как слезы полились по щекам. Скажи ей, что она мне нужна.

В неясном свете Королевской пещеры Элиана сверлила взглядом затылок Саймона, и в ее памяти снова всплыли слова друга:

Как ты можешь жить, зная, что будешь убивать людей?

Ни в чем не повинных людей.

Она старалась не обращать внимания на измученных беженцев, что-то бубнивших у ее ног, и только твердила себе:

Не смотри на них.

Не смотри.

Не надо смотреть.

Вместо этого она стала приглядываться к мятежникам и прислушиваться к тому, что они говорят.

Они раздавали голодающим еду, со скучающим видом несли караул, пробирались по узким проходам между каменными стенами и кучами продовольствия в мешках и ящиках, и время от времени шепотом обменивались ценной для нее информацией.

– Завтра пожалует лорд Морбрей…

– Устроим налет… в двух милях к северо-востоку…

Лорд Морбрей. Элиана и раньше слышала это имя: это был один из членов императорской семьи, часто приезжавший по заданию Императора для инспекции в различные населенные пункты и заставы.

Внезапно она почувствовала, как кто-то прикасается к ее запястью. Она отдернула руку и опустила взгляд.

Изможденная беженка с бледным морщинистым лицом и головой, обмотанной потрепанным черным шарфом, с жалкой улыбкой и слезами на глазах тянула руки к Элиане. Они были покрыты шрамами от ожогов, красные пятна на туго натянутой коже блестели в неясном свете костра.

Элиана с трудом удержалась от того, чтобы оттолкнуть ее.

Не смотри на них.

Не смотри.

Не надо смотреть.

Саймон, напротив, заботливо взял женщину за руку и опустился на колени, чтобы с ней побеседовать.

Элиана отвела глаза, скрестив руки на груди. Обжигающая волна гнева подступила к горлу – она ненавидела эту оборванку за то, что та посмела прикоснуться к ней, а себя за то, что захотела ударить ее, и за то, что этого не сделала.

Ей невыносима была даже мысль о том, что кругом столько людей, слишком слабых и беспомощных, чтобы выжить в жестоком мире Империи.

И что Саймон заставлял ее находиться среди них.

Она отошла и прислонилась к каменной стене, оглядывая пещеру как бы безучастно, но на самом деле мысленно ведя подсчет: четыре двери наверху, там, где помост, и еще четыре на уровне пола. Одна из них находилась в нескольких шагах от нее. Интересно, куда они все ведут? Может быть, за ними туннели? Подземные ходы?

Пара повстанцев вышли из ближайшей двери, неся стопки аккуратно сложенных бинтов.

Элиана опустила голову, когда они проходили мимо нее, ссутулила плечи и закрыла глаза. Просто еще одна задремавшая беженка, усталая и одинокая – кто мог бы в этом усомниться?

– В понедельник утром, – прошептал один из них, когда они торопливо проходили мимо нее, – мы взорвем их к чертовой матери и отправим в преисподнюю…

– Точно, и предоставим ангелам удовольствие помериться силами с его превосходительством, – загоготал его спутник.

Да, ангелы теперь были лишь предметом для острот. Если только вы не были безумцем или ребенком, все еще верящим в старые сказки.

Как ее братец Реми.

Элиана напряженно вслушивалась в слова мятежников.