Дитя ярости

Она смотрела на воду – широкую бухту, окруженную невысокими черными скалами. Поверхность воды была спокойной, ровной, как стекло.

Но этот покой продлится недолго.

«Ну вот, – раздался в ее голове голос Кориена, – похоже, тебе придется нелегко!».

Она чуть из кожи не выпрыгнула. «Кориен! Я не слышала тебя с тех пор, как…» – Она стиснула зубы от внезапной, дикой надежды, что он сможет как-то вытащить ее из этой передряги.

«Я не могу остановить испытание. Ты сама сыграла им на руку».

«Я вовсе не хочу, чтобы ты останавливал это».

Раздался тихий смешок. «Ты не можешь солгать мне».

Она ослабила завязки плаща. «Я сейчас хочу показать им всем, что у них нет причин меня бояться. И тогда они полюбят меня за мою отвагу».

«Скорее, убьют».

«Если все, что ты собираешься сделать сейчас, это заставить меня дрожать от страха, – ледяным тоном мысленно произнесла она, – то лучше держись от меня подальше».

«Я пытаюсь помочь тебе увидеть правду».

Она шагнула вперед, раскинув руки, распахнула плащ и уронила его на землю позади себя.

Толпа ахнула. Изумленный ропот прокатился по рядам зрителей, словно волны.

Риэль не смогла сдержать торжествующей улыбки.

Она знала, что костюм хорош – облегающий, сшитый из необычной яркой ткани, заказанной Людивин в Мазабате. Он согревал в воде, давая при этом свободу движений, чтобы в нем можно было легко плавать. Волны, вышитые сверкающей нитью, закручивались по ткани в храмовых цветах Купели – серо-голубом и сине-зеленом. Костюм обтягивал изгибы ее фигуры, как вторая кожа. Его воротник был высоко приподнят сзади и переходил в глубокий вырез спереди. Невесомые как воздух, сетчатые сапоги со слегка удлиненными носками доходили ей до колен. Людивин нанесла на ее кожу блестящую пудру, а волосы, покрытые особым лаком, собрала в высокий пучок. Его держали гребни из ракушек и шпильки с перламутровыми бусинами. Риэль знала, что выглядит сейчас, как сама святая Нерида.

Рог протрубил в третий раз.

Вода в бухте забурлила.

Риэль глубоко вдохнула и нырнула в холодные волны.

Глава 18 Элиана

«Моя история ничем не отличается от историй многих моих соотечественников. Все, кого я любила, погибли, и моя жизнь стала похожа на ночной кошмар. Наш мир рухнул, мы оказались лишними в этой новой жизни. Вот так-то. Ну что, подходит вам моя история?»

Из сборника историй, рассказанных беженцами из оккупированной Вентеры и записанных Хобом Кавасерра

После ужина Элиана отвоевала себе местечко в одном из самых оживленных уголков Королевской пещеры и принялась чистить клинки.

Сидя на скамеечке возле небольшого костра, она могла видеть все, что происходило в этом закутке пещеры: бойцы Красной Короны, стоявшие на страже, сменяли друг друга, кто-то осматривал и подсчитывал запасы продовольствия и боеприпасов, переносил пострадавших беженцев на самодельных носилках в то крыло, где находился лазарет.

По словам Саймона, они должны были покинуть Королевскую пещеру на следующее утро, как только доставят свежих лошадей. Но до этого она воспользуется своим идеальным наблюдательным пунктом у огня, чтобы разузнать все, что ей нужно. Многие из проходящих мимо повстанцев даже не смотрели в ее сторону. Может быть, Саймон решил не сообщать соратникам о том, кто она такая.

А жаль.

Ее клинки жаждали крови.

Реми лежал рядом с ней, подложив сложенную куртку под голову, и проглядывал последнюю запись в своей тетради. Патрик одолжил ему перо, и пальцы мальчика были перепачканы свежими чернилами.

– Может, пойдем спать? – спросил он, зевая.

– Нет.

– Почему?

– У меня еще много работы.

Она подняла Нокс – клинок в виде полумесяца – и сделала вид, что стирает с него пятна, которых там не было.

Реми отложил тетрадку в сторону.

– Ты мне врешь.

Она одарила его невинной улыбкой.

– С чего ты это взял?

– В любом случае не говоришь мне всей правды.

Элиана подняла голову – рядом с ней присела Нави.

– Привет, Элиана, – с улыбкой произнесла она.

– Добрый день, ваше высочество, – Элиана с насмешливой улыбкой на лице изобразила церемонный поклон.

Нави не обратила на это внимание, она глядела только на Реми.

– Привет, дружок. Пришелся ли тебе по вкусу наш скромный ужин?

Реми кивнул и сунул Нави в руки тетрадку.