Дитя камней

Наподобие дома Райнера Сью, обиталище Миранды окружала сверхъестественная, пустая тишина. Здесь не было препон или ловушек, и кроме единственного гнездилища импов, дом был выметен начисто. Когда я постучал, никто к двери не подошел. Окно рядом было завешено кружевными занавесками, подоконник внутри был густо усеян дохлыми мухами, которые обладают равно безмозглым тяготением к определенного сорта выделениям, будь то экскременты, протухшая еда или трупы.

Дверь была снабжена тремя дешевыми замками, открыть которые понадобилось всего пару минут. Внутри было жарко, в воздухе висел густой, затхлый человеческий запах. Кухонная стойка полнилась контейнерами фаст-фуд, коробками из-под пиццы, картонками универсальной протеиновой пудры, мятыми банками из-под напитков. В гостиной кучами лежала воровская добыча. Маленькие телевизоры и портативные стерео, видео- и DVD-плейеры, микроволновые печи и лэптоп-компьютеры, дюжины коробок тренировочных костюмов. Кушетка поблескивала сугробами CD и DVD. Коробка из-под обуви тяжелела от краденых украшений, наручные часы валялись на верхушке стопки аккуратно сложенных спортивных костюмов. Я вообразил Миранду, ждущую снаружи, пока прирученный имп обшаривает каждую комнату; я представил, как она допрашивает импов или даже духов бывших домовладельцев, выясняя, где хранятся запасные ключи и каковы коды охранных систем.

Я приготовился к худшему и пошел к месту, где располагалось маленькое гнездо импов. Дверь в одну из спален, наверное, Миранды, была закрыта на мощный металлический засов. Дверь в другую стояла нараспашку. Внутри было очень темно и воняло хуже, чем на лестнице. Кто-то лежал на постели, мерно и хрипло дыша и похрапывая.

Я предположил, что это мать Миранды, но когда поглядел в щелочку занавески, то увидел, что это мужчина, очень худой, сильно бородатый и нагой, если не считать пары влажных от мочи трусов. Импы делириума густо роились вокруг его головы. Они походили на жирных, бледных личинок, пресыщенных, ленивых и уязвимых, как новорожденные котята, но мне пришлось попотеть, чтобы рассеять их. Потом я присел на краешек постели, чувствуя в жилах ток собственной крови, медленной и густой. Человек был бледен, как бумага, сплошные кости и сухожилия, и от него несло, как от трупа. Волосы свалялись в сальные веревки и свисали на лицо. Кожа плотно обтянула кости черепа. Неглубокое дыхание с хрипом вырывалось из черной расщелины рта. Пока я смотрел на него, он слегка шевельнулся, отвернув лицо, словно со стыда.

Я смел серый мох с кофейника в кухне и напоил человека, дав ему несколько капель с помощью моего смоченного платка. Я мягко спросил, как долго его держат в этом состоянии. Он не смог или не захотел ответить, но когда я назвал ему дату, из запавших глаз просочились слезы. Внутренние части его предплечий распухли от следов уколов. Одноразовые шприцы для подкожных уколов в прозрачных пластиковых конвертах и одноразовые иглы в коричневом пластиковом рулоне лежали на ночном столике. Там был и целлофановый пакет зернистого белого порошка, почерневшая ложка, несколько одноразовых зажигалок, детская бутылочка. Миранда долго держала этого человека в заключении, утихомиривая его с помощью героина и держа под наблюдением импов, питая протеиновой смесью. Я с большой уверенностью догадывался, кто это мог быть, и думал, что же он сотворил с нею (или, что она думает, он сотворил с нею), чтобы заслужить подобную ужасную кару.

Я нашел работающий мобильник на кухонном столе и воспользовался им, чтобы сделать два звонка, а потом провел исследование в соседних квартирах, объясняя, что я частный сыщик, пытающийся проследить Миранду по поручению адвокатов, которые оформляют ей небольшое наследство. Болтливая старуха в ярко-красном парике сказала, что ей жалко девушку — мать исчезла, а отец гнусный тип. Трезвомыслящая негритянка, стоявшая в дверях с маленькой девочкой, обнимающей ее колени (восхитительный запах выпечки окружал ее, словно коконом), сказала, что считала — Миранда живет одна, подтвердив, что у ее отца есть татуировка черепа, та самая, что я увидел на плече мужчины в постели, и сказала, что не видела его уже шесть месяцев, приятное избавление, если спросить ее мнение. Она наклонилась ближе и прошептала, что с его дочерью мне надо быть поосторожнее, это та еще девушка.

— Как маленькое привидение. Так глядит, словно хочет, чтобы у вас сердце остановилось, понимаете?

Я сказал, что понимаю, и поблагодарил ее. Спускаясь по шумным лестницам, я увидел знакомую головку с копной каштановых волос, подымающуюся навстречу: это была Лиз, та девушка, за которой Миранда следовала две ночи назад. Когда я назвал ее по имени, она побежала, открыла дверь квартиры, проскользнула внутрь и захлопнула ее у меня перед носом. Я позвал в щель для почты, говоря, что хочу расспросить ее о Миранде; она ответила, что если я не уйду, она позвонит в полицию. Я дотянулся до нее и вытеснил ее страхи. Я сказал, что понимаю теперь, как не прав я был той ночью и что желаю поправить положение. Я сказал: