Дитя клевера

Сол вспомнил, как воинственно была настроена его мать против Дот и ее семьи. Ведь она совсем не шутила, когда грозилась выбросить Симпсонов на улицу. Он и сегодня ни секунды не сомневался в том, что так она бы и сделала. Но, судя по всему, Дот ничего не знала о той сделке, на которую он пошел. Она не в курсе того, что ее родители больше не платят за аренду дома, в котором живут. Что ж, он не вправе разглашать чужие секреты. Пусть об этом ей расскажут ее родители, если захотят. Он же этого делать не станет. Хотя и понимает, что в глазах Дот его тогдашний внезапный отъезд выглядит по меньшей мере как предательство. Уж слишком легко он сдался, слишком быстро уступил, не стал бороться за свою любовь. Вот что она может подумать и что наверняка думает. От одной только мысли об этом Сол почувствовал неприятную пустоту в желудке.

– Поверь мне, родная! Все, что я сделал тогда, то решение, которое принял, все это было сделано исключительно потому, что я считал, что так будет лучше для тебя. И никогда, слышишь меня? – никогда я даже не помышлял о том, чтобы взять и бросить тебя вот так… без объяснений… Но так сложились обстоятельства…

– Это все из-за твоей мамы, да? Это она заставила тебя уехать?

Дот вспомнила тот холодный прием, который оказала ей Вида, вспомнила тот убийственный перечень аргументов, который выдвинула она, беседуя в кабинете «Купеческого дома».

– Да! – коротко ответил Сол. Это все, что он мог позволить себе сказать. – Мы сейчас общаемся с ней крайне редко. Они с отцом переехали в другой дом на этом же острове.

Дот на миг оторвалась от него.

– И ты живешь в таком огромном доме один?

Сол тоже сел и выпрямился, и только сейчас Дот заметила, как в лучах солнца блеснуло тонкое золотое кольцо на третьем пальце его левой руки. Странно, что она не заметила кольца раньше…

– Я живу там не один, а вместе с женой.

Дот мгновенно поникла. В этот миг она напоминала воздушный шарик, из которого только что выпустили воздух. Она подавленно молчала, переваривая полученную информацию. Жена… его жена… Значит, он женился. Женился, но не на ней!

– Так ты женился? – Ее голос предательски дрогнул, слезы снова потекли по лицу.

Сол понуро кивнул головой.

– У меня не было другого выхода.

Но тут Дот гордо вскинула голову, словно впервые вспомнив нечто очень важное.

– Я, между прочим, тоже вышла замуж!

– Ты вышла замуж?! – непроизвольно воскликнул Сол. Наступил его черед реагировать на неприятное известие. – За кого же?

– Я не люблю этого человека. Не могу его полюбить. Я могу любить только тебя.

Сол опять привлек Дот к себе и стал гладить ее рыжевато-шоколадные кудри.

– Я тоже не люблю свою жену. Не могу!

– Отец едва не выгнал меня из дома. А других вариантов у меня не было… Тут подвернулась такая возможность, и я ею воспользовалась… Если честно, то с тех пор, как ты уехал, я словно помешалась… Даже думать ни о чем не могла…

Судя по рассказу Сола, ему пришлось не слаще. Вернувшись домой, он неделями пил, жил затворником, ни с кем не встречался. Он заливал свое горе спиртным, чтобы заглушить боль разлуки с ней, а боль все никак не утихала.

– Ах, любимая! – воскликнул он и тяжело вздохнул.

– Мы живем в ужасной квартирке. Самая настоящая дыра! – призналась Дот. – Там все ужасное! Я не могу находиться с ним в одной комнате… А всякий раз, когда смотрю на него, то вижу, что он – это не ты! И от этого мне делается еще муторнее…

Сол мысленно представил себе, как они с женой трапезничают в Жасмин-Хаусе. Сидят за длиннющим столом, уставленным всевозможными яствами, с самой изысканной сервировкой, с обилием серебра и дорого фарфора, сидят и молчат. И в такие минуты он бы променял все на свете за возможность снова оказаться за столиком в дешевом лондонском кафе, в котором они сиживали вместе с Дот, только затем, чтобы поговорить по-человечески. И даже сырой, промозглый, сумрачный Лондон его бы не испугал… А потом перед его взором предстало широченное супружеское ложе, постельное белье из тончайшего египетского хлопка, а он крутится, переворачивается с боку на бок на краю кровати в ожидании того, когда же наконец его жена заснет и он сможет без помех предаться воспоминаниям о тех счастливых минутах, которые он провел, лежа в одной постели с Кловер. Он снова и снова перебирает в памяти каждое сказанное ею слово, каждый ее жест, ее смех, ее волосы… Словно все это навечно отпечаталось в его мозгу.

– Так твой муж знает, что ты здесь? – спросил он, отрываясь от своих невеселых мыслей.

Дот еще сильнее прижала голову к его груди.

– Конечно! Ведь это он купил мне билет до Сент-Люсии, сказал, что я должна разобраться со всем и решить для себя, как мне жить дальше. Он сказал, что мы с ним живем сейчас не по-людски! Так нельзя жить! Это несправедливо ни по отношению ко мне, ни по отношению к нему. И тут он абсолютно прав!

– Я ему страшно благодарен! Звучит дико, но это так… Хотя, возможно, при личной встрече я бы с удовольствием набил ему морду уже только за то, что он на тебе женился. Впрочем, какое я имею право?