Дитя льдов

Почти час она так простояла, пока запах самца не развеялся окончательно. Еще почти столько же у нее ушло на то, чтобы поднять детеныша. Они вместе продолжили путь. Сделав несколько шагов, медведица почувствовала боль у основания шеи, но не обратила на нее внимания.

После выступления Джо по телевидению разразился настоящий бум. Сюжет с ее обращением выпустили в эфир в шесть двадцать. Он шел пять минут. Первые две минуты были посвящены Банку костного мозга Джеймса Норберри, затем на экране появились фотографии Дуга Маршалла и отрывки из его популярных передач.

Далее показали Сэма в годовалом возрасте. Потом здорового крепыша на экране сменил Сэм больной — с опухшим лицом и синяками на руках. Одутловатый. Вялый. Беспомощный.

Телефоны в Банке Джеймса Норберри начали звонить сразу же, как только на телеэкранах появилось лицо Дуга. К полуночи в Банк обратились 4800 потенциальных доноров. К среде число желающих помочь достигло двадцати шести тысяч.

«Курьер» тоже завалили письмами. В пятницу на первой полосе газеты была помещена фотография Джона, и к началу следующей недели почтовый ящик издания уже переполняли письма от людей, встречавших его. К сожалению, выяснялось, что Джона видели одновременно в разных местах: в Таиланде, в Новой Зеландии и во многих уголках Англии.

Джина сидела в своем кабинете и задумчиво барабанила пальцами по столу. Ей следовало быть на совещании, начавшемся пять минут назад, но вместо этого она подключилась к сети Интернет и в строке «поиск» напечатала: «белый медведь».

Поисковая программа выдала несколько сотен ссылок. Джина открыла наугад одну из страничек и минут десять читала о том, как уменьшается ареал обитания белых медведей в результате глобального потепления.

Потом на страничке Канадской гидрографической службы она ознакомилась с метеоусловиями в районах, привлекающих Джона: на острове Кинг-Вильям, в проливе Ланкастер. Судя по данным, полученным со спутника, в Кеймбридж-Бей льды тронулись, а пролив Виктория все еще был прочно заблокирован. Если Джон отправился куда-то туда, думала Джина, глядя на лабиринт извилистых проливов, значит, он абсолютно недосягаем. Пролив Виктория, одиннадцать месяцев в году скованный льдами, — один из самых малодоступных уголков на свете.

Джина невольно поежилась и прошептала:

— Возвращайся, Джон. Ради всего святого.

Сэм теперь лежал в детской больнице на Грейт-Ормонд-стрит, и после работы Джина направилась прямо туда.

В коридоре возле палаты Сэма она встретила Джо и Кэтрин.

— Как он? — спросила Джина.

— Спит, — ответила Кэтрин.

— Ему только что сделали переливание тромбоцитарной массы, — сказала Джо. На ней лица не было от ужаса.

— Что случилось? — спросила Джина. — Что еще произошло?

— Последние анализы очень плохие, — сказала Кэтрин. — Нейтрофилы — одна десятая, лейкоциты — пять и четыре, тромбоциты — одиннадцать, гемоглобин — сто два.

Все трое уже привыкли к подобной устной стенографии. Гемоглобина у Сэма мало: 102, а норма — 120–140. С лейкоцитами дела обстояли не так плохо: 5,4 при норме от 4 до 10.

Джина огляделась, ища, где бы присесть. На некотором удалении от них стояли в ряд несколько стульев.

— Пойдемте сядем, — предложила она.

Три женщины сели рядом и обнялись, словно искали опоры друг в друге.

— Нейтрофилы — одна десятая, — с расстановкой повторила Джина.

Она знала, что нейтрофилы — это разновидность лейкоцитов. Эти клетки борются с инфекцией в организме. У здорового человека их уровень колеблется от 1,5 до 8,5 миллиона на миллилитр.

— Они могут упасть до нуля, — сказала Джо. — Так говорит старшая медсестра.

— Тромбоциты, — прошептала Джина. — Что случилось с тромбоцитами?

На глазах у Кэтрин выступили слезы, но девушка постаралась скрыть их от Джо. Никто не произнес ни слова. Все знали, что в среднем уровень тромбоцитов должен составлять 150–400 тысяч единиц. У Сэма было всего 11 тысяч.

Меньше десяти процентов необходимого минимума! — подумала Джина.

Решение врачей перевести Сэма в детскую больницу на Грейт-Ормонд-стрит Джо с Джиной сначала приняли за добрый знак. Центр трансплантации находился недалеко, и операцию по пересадке можно было сделать сразу же, как только объявится Джон. Теперь Джине пришло в голову, что врачи, возможно, просто боялись: в случае дальнейшего ухудшения состояния Сэм мог не вынести переезда из одного города в другой.

А рискнут ли они делать Сэму трансплантацию, если ему станет хуже? — размышляла Джина. Вряд ли он выдержит курс подготовительной химиотерапии, если болезнь и дальше будет прогрессировать. И тогда Сэм умрет, не дождавшись операции.

Он умрет в любом случае, говорил ей внутренний голос.

Джина стиснула руки Джо и, к своему стыду, расплакалась. Надо крепиться. Она — опора для Джо. И все же…

Джо неожиданно встала, выдернув руки из ладоней подруги, и отошла к окну.

— Уже не важно, объявится Джон или нет, — произнесла она. — Он так и так опоздал.

— Ничего подобного, — возразила Кэтрин.

— Сэм не доживет. Он безнадежно болен.

Теперь и Джина вскочила на ноги.

— Не смей так говорить! Даже не думай об этом!