Дитя любви

— Таково было желание нашего господина. Или, может, ты стыдишься раздеваться при нас? У тебя какие-нибудь увечья? Ну, давай, ты мне кажешься очень симпатичной. Давай мы тебе расстегнем эти пуговки, спокойно, все хорошо! Мы же не хотим, чтобы они оторвались!

Вскоре я была раздета.

— Похвально, — заметила женщина. Служанка снова хихикнула.

Я вступила в ванну и начала мыться. Служанка стояла рядом с большим полотенцем, которым потом вытерла меня. Когда я обсохла, она вытащила флакон с лосьоном и начала втирать его в мою кожу. Лосьон пах мускусом, сандаловым деревом, что напомнило мне о Бомонте Гранвиле, и еще там был запах роз.

— Это, — сказала полная женщина, которая с каждым мгновением вызывала у меня все большее отвращение, — специально для тебя! Господин сам выбрал этот розовый лосьон: он любит, когда разные женщины пахнут по-разному!

— Вот, — шептала она, — это непременно понравится. — Она повернулась к служанке. — Одеяние!

Его накинули на меня, своим видом оно напоминало плащ, сделанный из прекрасного шелка, — бледно-розового с вышитыми черными розами.

— А теперь пора идти: мой господин в нетерпении!

Я почувствовала себя так, будто очутилась в восточном гареме. Такого отвращения я не испытывала никогда в жизни и тщетно пыталась не думать о том, что меня ожидает впереди.

Мы поднялись еще по одной лестнице. Женщина постучала в дверь, открыла ее и провела меня в комнату. Там она меня оставила, плотно притворив за собой двери.

Гранвиль шагнул вперед. На нем тоже был плащ, чем-то напоминающий мой. В комнате чувствовался сильный аромат мускуса и сандалового дерева. Он взял мою руку и поцеловал ее.

— Я знал, что вы приедете! С вами хорошо обращались?

— Меня унижали!

Он громко расхохотался.

— Вам просто так показалось! Вам не причинили никакого вреда?

— Всего лишь оскорбили, но это было сделано по вашему приказу, не так ли?

— Я большой поклонник ванн, — сказал он, — и у меня есть определенный набор духов. Знаете ли, я даже изобрел свои собственные духи. Вам нравятся розы?

— Мне здесь ничего не нравится!

— И все-таки кое-что вам следует запомнить: вы должны ублажать меня, именно поэтому вы сюда и приехали! Вы не должна расстраиваться из-за пустяков — вы приняли ванну, и вас умастили лосьонами. Эту ночь вы никогда не забудете!

— В этом я абсолютно уверена, хотя я приложу все усилия, чтобы позабыть ее сразу, как только она подойдет к концу!

— Не говорите о конце — ночь только началась!

— Вы можете поклясться мне, что спасете отца?

— Я дал вам слово! Разве я не говорил, что всегда плачу свои долги? Я обещаю вам, что, если вы дадите мне то, что я захочу, я исполню любую вашу просьбу! Могу сказать, что ваше дело у меня в руках: вашего отца уже перевели в отдельную камеру, там он проведет ночь, а утром, если вы будете добры со мной, дверь камеры отворится и он выйдет оттуда уже свободным человеком! Так что, видите, я уже привел наш план в действие!

— Вы, должно быть, обладаете большим влиянием на этого человека, который убивает людей просто потому, что они поддерживали проигравшую сторону?

Он мягко закрыл мне рот своей рукой.

— Вы говорите слишком вольные вещи! Надо быть осторожнее! Ведь мы же хотим, чтобы вы и ваши родители через пару дней спокойно уехали домой?

— Да, — ответила я. — Я хочу этого больше всего на свете!

— Очень хорошо! Вы пришли сюда ко мне, я ценю это. Добродетель в леди достойна восхищения, но есть в женщинах кое-что еще, что ценится гораздо выше, да? Эта ночь принадлежит мне, сегодня вы станете моей, целиком и полностью!

— В обмен на жизнь отца — да!

— Не бойтесь, ваши услуги будут достойно оплачены! Подойдите ко мне. Какой приятный запах! Для вас я избрал розу пополам с мускусом. Так вас зовут, это имя чопорности, а Чопорность может быть очень привлекательной, если владелица ее чувствует, когда ее нужно отбросить в сторону. А я уверен, вы это хорошо знаете! Сначала я покажу вам кое-что. Можете себе представить, я — человек больших талантов! Не родись я джентльменом и не будь у меня лени, я бы мог многое сотворить! Я умею готовить духи, я мог бы открыть лавку и снабжать ими весь королевский двор: запахи для услаждения дам в их будуарах, запахи, чтобы перебивать дурные ароматы, а на улицах их предостаточно, запахи для пробуждения чувств и возбуждения страстей пресытившихся джентльменов! Кроме того, я — художник! Сейчас я покажу вам мои картины, пойдемте!

Вечер принимал неожиданный оборот, к такому я готова не была. Хотя я ощущала в Гранвиле вожделение и страсть и знала, каков будет конец, но я никак не могла понять, к чему все эти прелюдии.

В конце комнаты виднелась дверь, и он повел меня к ней. За дверью скрывалась еще одна маленькая комнатка, стены которой были разрисованы картинами. Он зажег свечи и подвел меня к стене. На ней были изображены неизвестные мне женщины, обнаженные и в разных позах.

— Леди, которых я любил! — сказал он. — Я сделал наброски с них. Вы должны признать, что во мне продал неплохой художник!

— Не сомневаюсь, — сказала я, отворачиваясь.