Дитя Ноктурны

С тоской посмотрела вниз на поблескивающую серебряным боком флягу. Если она упадет с этой высоты, то может сломать себе позвоночник, а то и вовсе разбиться насмерть. Скрип и грохот падающего Древа жизни заставил вскрикнуть от ужаса. Она прижалась к корню, боясь даже смотреть в сторону падающего ствола. Обрушение заставило содрогнуться все вокруг, она чуть было не соскочила с корня, но все же смогла удержаться. Осмелев, открыла глаза и подняла голову.

Ствол дерева упал в сторону и рассыпался в труху. А из почвы стремительно росло и поднималось, раскрывая все новые и новые ветви, молодое Древо жизни. Очень скоро Настя перестала видеть его крону, которая ушла далеко вверх.

Полежав еще на корне, пока прекратилась тряска и движение от роста, она начала искать возможности, чтобы спуститься вниз, к фляге. Миссия выполнена, Древо жизни теперь зеленеет и матереет, можно и домой.

Только как она ни пыталась, проклиная длинный подол платья и босые ноги, так и не смогла слезть. Она уже совсем отчаялась, когда чьи-то руки легко, словно пушинку, подхватили ее, но не опустили, а поставили на плоскую часть корня. Она встретилась глазами с гигантским мужчиной, от испуга качнулась назад, но бородач удержал ее. По сравнению с ним она была примерно ростом с трехлетнюю девочку, бородач гулко рассмеялся в рыжую бороду, украшенную железными кольцами. На его голове красовался железный шлем с огромными рогами, а у пояса висел молот. От смеха великана задрожала земля.

Он повернулся в сторону, заговорил на странном рычаще-округлом языке, от которого при каждом переливе по телу Насти шла странная резонансная дрожь.

Из-за вздымающихся корней выехал такой же огромный всадник. Он был старше, его седая борода была длиннее, а взгляд еще более суров. Настя нервно сглотнула. А вдруг она что-то сделала не так и вызвала не тех? Они ее раздавить могут как букашку. Несмотря на то что рыжий бородач был довольно дружелюбен, седовласый всадник созерцал ее очень сурово. Настя невольно перевела взгляд на коня и охнула от испуга: она точно что-то не то выпила, мало того что ей мерещится дорожка из цветов, новое Древо жизни и великаны, так еще у коня восемь ног!

Она зажмурилась, потом снова посмотрела: восемь! Седой всадник спешился и подошел к бородачу. Он заговорил с Настей, но она развела руками:

— Простите, я вас не понимаю.

Седовласый усмехнулся, морщинки вокруг его холодных мертвых глаз внезапно сделали взгляд более человечным. Он слегка коснулся пальцем лба Насти.

— А так, зеленоокая?

— Так понимаю. — Настя вся сжалась от страха, тоскливо думая о том, что если они наступят на флягу, то раздавят ее, и тогда она не сможет вернуться.

— Хорошо, — кивнул седовласый и свистнул так, что Настю сдуло бы, если б рыжий ее не удержал.

Она охнула, увидев, как вокруг начали собираться мужчины и женщины в доспехах и с обнаженными мечами. Их лица были суровы, и все они были высокими и красивыми.

— Мы все в сборе, зеленоокая, не хватает только Локи.

И тут до Насти начало доходить.

— Один? — спросила она нерешительно, глядя на седовласого. Тот кивнул.

— Тор, — представился рыжий.

— Вы пришли! — Она так обрадовалась, что затараторила, пытаясь вкратце выложить историю пробуждения Ноктурны.

— Погоди, зеленоокая, — остановил ее Один. — Ты нас ни о чем просить не должна. Что скажешь, то и выполним. Как пробьет час битвы, призови нас, и мы придем. А пока нам в вашем мире делать нечего. Там у нас еще мало сил. Мы наберемся их здесь, у священного Иггдрасиля, и будем ждать твоего приказа. Можешь с миром возвращаться.

Тор спустил ее на землю, Настя, прежде чем глотнуть из фляги, сказала Одину:

— А за Локи не волнуйся, он жив и с нами.

— Другого от этого хитреца я и не ждал. — Мертвые глаза Одина на мгновение озорно блеснули.

Настя глотнула из фляги, и все расплылось перед глазами, а когда сфокусировалось снова, она очнулась под деревом на берегу озера. Камыши шевелились от ветра, нашептывая свои секреты, на ровной глади воды то и дело появлялись круги: то ли от бегающих пауков-серебрянок, то ли от рыбы. Ветерок освежал горячий воздух, она села, сонно потерла глаза. Мимо с гудением пронеслась стрекоза. Этот мир был таким гармоничным, что просто не верилось, что где-то горят леса, вулканы и торнадо разрушают города, болезни убивают миллионы, а воды морей и океанов отравлены.

— Теперь ты чувствуешь то, что чувствуют боги, — послышалось за спиной.

Как же ее волновал его раскатистый, хрипловатый тембр! Она не обернулась, лишь закрыла глаза, позволяя себе отдаться на волю этого вкрадчивого голоса.

— Скажи мне, Настя, насколько приятно быть богом? Давать жизнь? Ощущать силу, которая может разрушить или создать мир? Понимать свое одиночество?

— Это ты мне скажи. Ты в этом состоянии живешь дольше, чем я.