Дитя огня и волшебная корона

– Трудно сказать. Корона не должна задерживаться в одних руках более одного раза. Потребуется всего несколько лет, чтобы создать необратимые последствия. Вряд ли в ближайшие три года вас настигнет катастрофа, однако больше десяти лет вы не протянете. Времена года должны меняться, а Корона вместе с ними, повторяя циклы, но не дублируя их. Если один человек узурпирует всю власть, беды не миновать.

Глава 11 Дым и духи

Представьте, что перед вами огромный пирог с банановым кремом. Если с размаху ударить по этому кулинарному шедевру, то хруст взломанной корки сменится отвратительным, чавкающим звуком, словно нога проваливается в мшистую, болотную грязь на краю озера. Мир тут же становится белым, потому что тонкие струйки крема взлетают высоко вверх, забрызгивая стены и всех окружающих. Просто представьте.

Я представил. И тут же мощная сила отбросила меня назад. Я споткнулся, упал, перевернулся на спину и, наконец, улёгся на живот.

Освещённая комната за сценой театра взорвалась смехом. Неловко поднявшись, я убрал остатки пирога с глаз и моргнул. В это время Дэйв запустил в меня ещё одним пирогом. Нокаут. Я упал и остался лежать. Через несколько минут бодрая музыка из проигрывателя Эвелин смолкла. Появился Дэйв и подал мне руку:

– Это было чертовски красиво, бро. Я почти увидел этот пирог!

– Я тоже.

Я изобразил, как вытираю крем с глаз, и мы оба расхохотались.

– Последние спектакли получились отличными.

Мы с Дэйвом изображали клоунов в шекспировской пьесе. В ходе постановки в меня запустили аж десять пирогов, которые щедро предоставил отец одного из учеников, владеющий пекарней.

– В хорошем пироге всегда есть что-то приятное, даже если он воображаемый.

– Неужели? Помню, ты жаловался во время репетиций.

Я фыркнул:

– Довольно мерзкие ощущения. Так бывает, пока не выучишь правила. Новичку всегда приходится сталкиваться с пирогом «лицом к лицу».

Дэйв улыбнулся:

– Закрой глаза и подыши ртом.

Мы спрыгнули со сцены и уселись на полу. Стала готовиться к импровизации следующая группа. Было грустно. Психоз настолько усилился, что я не мог смотреть другие выступления, потому что сегодня кое-что произошло.

Этим утром Оскар впервые за несколько недель отправился работать. И я планировал пропустить вторую половину дня, то есть уйти из школы сразу после репетиции. Сбежать с первого урока непросто, особенно если его ведёт ваш наставник, с которым вы перед завтраком виделись. Кроме того, это мои любимые уроки, на которых Эвелин помогает мне прийти к душевному равновесию.

Я записан на все занятия, которые она ведёт. Но больше всех обожаю групповые импровизации. Есть в них какая-то особая свобода, ни на что другое не похожая. Её создаёт совокупность воображения, общения с актёрами и зрителями. Через них открывается такая глубина, что аж дух захватывает.

Это реальная возможность расширить свой кругозор и освободиться от проблем. Стоя на сцене, я полностью забываю об отчиме, маме или магии, которая уже превратилась в реальную часть жизни.

Если вы всё правильно делаете, то единственное, что имеет значение, – это сцена и то, как происходящее на ней влияет на зрителей. Иногда это эмоционально и пугающе. Другое дело, когда получается глупо, но весело и смешно.

Во время дурдома на перемене я подошёл к Дэйву и прошептал ему на ухо:

– Сегодня взламываем подвал Оскара. Ты обещал помочь.

Это было важно. Я понимал, что не подниму крышку один. Кроме того, Оскар меня почти поймал в прошлый раз.

– Ты в деле?

– Когда думаешь уйти?

– Минут через десять.

– Сейчас у меня тест. Подождёшь?

Я кивнул:

– О’кей. Времени хватит. Встречаемся возле кустов у дальней стены спортзала.

– Принято.

Я направился к двери, когда меня окликнула Эвелин:

– Кальван, можно тебя на минутку?

– Да?

Я подошёл к столу.

– Ты выглядишь хмурым, хотя импровизация прошла блестяще. Собственно, ты весь семестр выглядишь очень беспокойным. Дома проблемы?

Я секунду помялся, соображая, как ответить, не упоминая, что отчим – злой колдун и мне нужно спасти от него маму. Эвелин застала меня врасплох: вряд ли удастся сочинить правдивую историю. Какой же я идиот. Следовало догадаться, что она заметит даже малейшее изменение в своих учениках. Иногда кажется, что она с другой планеты. На самом деле она, как любая хорошая актриса и режиссёр, была увлечена наблюдением за людьми и окружающим миром.

– Всё как обычно, – слукавил я.

Похоже, пауза затянулась.

– Ты наконец-то справился со своей магией, – вдруг сказала она.

– Я… что?

В меня будто без предупреждения пирогом запустили.

– Твоё волшебство. Догадывалась, что у тебя дар. Стоит лишь взглянуть на тебя и твою маму. Наверно, это огонь. Мне сложно говорить об этом, ведь я ничем подобным не обладаю.

Она ласково взяла меня за подбородок:

– Закрой рот, Кальван, птичка влетит. Невозможно преподавать в таком месте, как Демократическая школа, где магия царит повсюду, и ничего не видеть. Думаю, обеспечить безопасное место мыслителям, художникам и волшебникам – одна из причин создания школы.

– Даже не знаю, что ответить.