Дитя Ойкумены

– Если хорошо попросить, выстрелит как миленький!

С этими словами на Регину налетел белый вихрь. Облапил, прижал к телу – узлы мышц, острый, будоражащий запах мужского пота.

– Я насильник! – зарычал Фома голосом злодея из мультика. – Я сексуальный маньяк! Сопротивление бесполезно! А ну, раздевайся! И помедленнее, с танцами…

В первый миг Регина растерялась. У нее дух захватило от объятий Фомы, и все, что выкрикивал парень, пролетало мимо ушей. Но Фома, увлекшись ролью маньяка, стал трясти ее за плечи, а это было уже слишком.

– Ты в моей власти, дитя! Ты… Йё-ё-о-ой!

«Придуривается! – решила Регина. – Ну, коленом. И нечего орать на всю Галактику.»

– Примерно так, – сказала она. – И без потенции.

IV

– Хочу еще раз выразить вам свою глубочайшую признательность, сеньор ван Фрассен. Чиновник из службы миграционного контроля связался со мной утром. С визой всё в порядке. Я – ваш должник!

– Не стоит благодарности, сеньор Оливейра. Для меня дело чести…

Папа, конечно, выиграл. А когда подошел герцог, Регина не заметила. Мужчины раскланивались, расшаркивались, заверяли друг друга в неизменном почтении; наконец капитан, извинившись, удрал в душ. Однако у герцога еще остался запас нерастраченных благодарностей, и он, к изумлению девушек, переключился на Фому.

– Благодарю вас, что представили меня вчера сеньору Монтелье. Правда, мне показалось, он не слишком обрадовался нашему знакомству. Сеньор режиссер был чем-то недоволен…

Беседуя, они направились обратно – в зал, где Фома оставил своих партнеров.

– О, не беспокойтесь! Это обычное состояние Монтелье.

– Неужели?

– Клянусь! Лично я ни разу не видел его довольным!

– Вы меня успокоили. А то я было решил, что дело во мне – или в вас…

Ситуация повторялась. Мужчины увлеклись беседой, оставив дам без внимания.

– А Фома сразу с тремя на саблях рубился! – беззастенчиво врезалась Регина в разговор, как истребитель во вражескую эскадру. – И победил! Жалко, вы не видели.

– В самом деле? – вежливо удивился Оливейра.

– Это, конечно, спорт, – сегодня Фоме самой судьбой было предназначено смущаться. – Нейтрализатор, защитное поле. Настоящий бой – другое дело…

– Полно, юноша. Настоящий бой грязен. Надеюсь, вам никогда не доведется защищать свою жизнь с клинком в руках. А спортивное фехтование прекрасно. В конце концов, в фехтовальных залах Эскалоны ученики тоже сражаются тупым оружием.

– А вы сражались боевым клинком?

Герцог не ответил. Казалось, он наблюдает за парой гимнастов, делающих упражнения на кольцах. Но Регина могла поклясться, что гимнасты интересуют Оливейру в последнюю очередь. Лишь когда пауза затянулась до неприличия, герцог еле заметно кивнул.

Но Фома не унимался:

– Интересно было бы сравнить спортивный и боевой опыт. У нас ведь тоже всё весьма реалистично. Никаких запрещенных приемов, как в бою.

– Уже интересно.

– Оружие – точная имитация. Вид, вес, баланс…

– «Раненому» начисляются штрафные очки? – предположил Оливейра.

– В месте «ранения» создается утяжеление. Ранили в руку – рука стала на килограмм тяжелее. Ранили в ногу…

– Остроумно!

– Не желаете попробовать?

Герцог молчал.

– Вы можете драться своей шпагой, – предложил Фома.

Герцог молчал.

– Это ничего, что она острая, – Фома неправильно истолковал молчание Оливейры. – Нейтрализатору всё равно. А вам, наверное, будет привычнее…

– Это церемониальная шпага, – герцог коснулся эфеса. – Ей не дерутся. Впрочем, я в любом случае не смог бы обнажить клинок.

– Почему? – заинтересовался Фома. – Фамильная ценность?

– Нет.

– У вас нет разрешения на ношение?

– Есть, – усмехнулся герцог. – С рождения, по праву рода Оливейра-ла-Майор. Помимо этого я оформил разрешение стандартного образца. Справки из наркологического и психиатрического диспансеров, справка об отсутствии судимости, тест на знание правил безопасного обращения с оружием… Всё у меня есть, юноша.

– Так в чем же дело?

– На борт пассажирского лайнера не пускают с холодным оружием. Мне бы пришлось сдать шпагу капитану. А потом – на хранение вашей таможне. Или объясняться с каждым швейцаром в ресторане, с каждым дежурным в транс-зале… Я предпочел оформить «пломбу».

– Что?

– Мою шпагу нельзя вынуть из ножен. Она не представляет опасности. Наносварка, «маячок» для полиции… Можно, конечно, бить ей по голове, как дубинкой. Надеюсь, вы не это имели в виду?

– Арсенал в вашем распоряжении, – сухо ответил Фома.

Регина нервничала, следя за разговором мужчин. Почему Оливейра так неприветлив с Фомой? Или это ей кажется? Тон разговора был вполне светским. Об оскорблениях и речи не шло. Тем не менее, девушка не могла отделаться от мысли, что схватка началась. Кружение на безопасной дистанции, обмен уколами, финты… Фома из кожи вон лезет, стараясь развлечь надменного гранда, а Оливейра нос морщит! Шпага у него церемониальная! Очень хотелось забраться герцогу в голову и хорошенько вправить мозги. Или хотя бы устроить душевный скандал. Это он ревнует, подумала Регина. Ревнует к Фоме. К его молодости, красоте, таланту…

– Благодарю вас.