Дитя подвала

Вздохнув, Ирина Леонидовна вышла из гостиной.

«Пора Гоше домой», – подумала она и направилась к выходу.

Однако ши-тцу молчал.

Женщина обошла дом и с недоумением остановилась у ворот, которые были приоткрыты ровно настолько, чтобы позволить протиснуться ее пушистому любимцу наружу.

– Я же закрыла дверь, – растерянно пробормотала Ирина Леонидовна, словно пытаясь оправдаться неизвестно перед кем. – Я точно помню…

«Сейчас не имеет никакого значения, закрыла я дверь или нет, – с тревогой подумала она. – Дверь открыта, и, скорее всего, Гоша выскочил наружу…»

Немного поразмыслив, она вышла за ворота, оглядевшись.

– Гоша! – позвала женщина, но пес не откликался.

Нерешительно переступив ногами, Ирина Леонидовна уже хотела было двинуться к Вере (Гоша пару раз забегал на участок соседки), как неожиданно уловила слева какое-то мимолетнее движение. Она медленно обернулась в сторону леса.

– Гоша!

Среди листвы, колыхаемой ветром, послышалось едва различимое тявканье.

– Гоша, быстро ко мне! – сердито крикнула Ирина Леонидовна, но в ответ лишь шелохнулся кустарник.

«Маленький засранец. Погоди, я тебе устрою», – мысленно пообещала она, направившись к лесу.

Лай раздался вновь, на этот раз с левой стороны. Казалось, собака дразнит свою хозяйку, предлагая поиграть в прятки.

– Ну хорошо же, – пробурчала женщина, убыстрив шаг.

Она была уверена, что как только она окажется в лесу, Гоша тут же с радостным лаем кинется навстречу, однако ее надежды не сбылись – собаки нигде не было.

Раздражение постепенно уступало свое место гневу, и Ирина Леонидовна неожиданно подумала, что, попадись ей Гоша сейчас, она задала бы ему хорошую трепку. Нашел время шутки шутить!

– Гоша!!! – крикнула она, уловив боковым зрением, как что-то промелькнуло среди деревьев.

Она сделал два шага вперед, вновь услышав знакомый лай.

Женщину снова охватила тревога.

Даже не тревога – страх. Липкий, обволакивающий страх.

«Что с ним происходит? Он никогда себя не вел так!»

Словно отвечая на ее мысленный вопрос, среди зарослей раздалось повизгивание.

Ирина Леонидовна направилась в сторону звука, но спустя несколько секунд лай послышался справа.

Затем слева.

Потом за спиной.

В какой-то момент, ей начало казаться, что она сходит с ума.

– Я пошла домой, паршивец, – устало произнесла она. – Делай что хочешь…

Однако как только Ирина Леонидовна развернулась, из кустов донесся жалобный скулеж, от которого по ее старческому телу прошел мороз. Забыв обо всех обидах, она из последних сил кинулась в чащу, туда, откуда раздавался душераздирающий вой ее собаки.

Острые ветки нещадно хлестали по лицу и рукам, за шиворот набились мелкая труха и сосновые иглы, царапая шею. В итоге она зацепилась ногой за выпирающий корень и, испуганно вскрикнув, растянулась на земле. Обрывки конверта и копии газетной заметки высыпались из ее передника, напоминая хлопья снега.

Ирина Леонидовна медленно поднялась, и, припадая на ушибленную ногу, захромала дальше.

– Гоша, – позвала она, лихорадочно оглядываясь по сторонам. – Гоша, где…

Слова застряли в глотке, и она застыла на месте как вкопанная.

Потерла глаза, тщетно надеясь на то, что увиденное ей померещилось.

«Что за ерунда?!»

Метрах в десяти от нее прямо из земли торчала закопанная по пояс кукла. Самая обыкновенная кукла времен СССР из розоватого пластика. Светлые кудряшки закрывали ее лицо, игрушечные руки торчали вверх, словно она пыталась выбраться наружу.

Ирина Леонидовна, напрочь забыв о собаке, сделала два неуверенных шага вперед.

«Письмо, – кольнула внезапная мысль. – Это как-то связано?»

Еще один шаг.

Подул резкий ветер, смахивая искусственные кудряшки с кукольного личика, и Ирина Леонидовна замерла. Что-то ненормальное было с лицом. Что-то…

Она приблизилась на ватных ногах к странной кукле и, с трудом наклонившись, уставилась на пластмассовую игрушку.

«О господи…»

Мордашка куклы была заклеена измятой фотографией в виде лица девочки, и, даже невзирая на царапины и низкое качество изображения, пожилая женщина узнала ее. На бывшую воспитательницу детского сада «Ромашка» со снимка смотрела Маша Федорова. Та, что погибла в колодце много лет назад.

– Нет, – хрипло выдавила Ирина Леонидовна.

«Да – говорили глаза с фотографии. – Меня убили, Ирина Леонидовна. В то время как вы были погружены в журнал о модных платьях, сидя в тенечке, за мной гнались мои одногруппники, осыпая градом камней… пока я не провалилась в колодец. Где умирала целых два дня…»

Эти слова были похожи на обжигающие удары хлыста, они прозвучали в голове пожилой женщины так отчетливо и громко, что у нее все поплыло перед глазами. У нее закружилась голова, и чтобы не упасть, Ирине Леонидовне пришлось опереться о ствол ели. Он был прохладным и шершавым, как задубевшая шкура старой рептилии.

– Нет, – пробормотала она, не сводя остолбенелого взгляда с жуткой куклы. – Нет, Машенька… Ты… – Она закашлялась. – Ты не можешь меня винить…

Она хотела что-то сказать про несчастный случай, но в этот момент ей показалось, что лицо давно умершей девочки подмигнуло ей.