Дитя примирения

«Как же случилось, что Ты дал мне такую дочь, Господь? Я этого не достойна! Дина смелая, правдивая, она выстояла все испытания. Боже, прости меня! Я пыталась заставить ее следовать моим путем. Я помню все эти годы пустоты и отделения от Тебя — и все же Ты исцелил меня! Ты вытащил меня из пропасти, дал мне это дитя примирения! Я была как библейская Рахиль: оплакивала своего ребенка и не могла утешиться, потому что младенца больше не было со мной. А потом обратилась к Тебе, и Ты сказал мне: „Хватит оплакивать, утри слезы с глаз. Печаль раскаяния, которое ты показала, достойна воздаяния. Тебя ждет лучшее будущее“. И теперь Ты мне показал его, Отец! Благодарю Тебя, Иисус, за то, что Дина пошла Твоим, а не моим путем!»

Она подняла руку Дины, разглядывала тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями, вспомнила, как ново рожденная внучка обхватила один из них своей ручонкой. Горло снова сжалось.

«Господь! Господь! Я сделаю все, что Ты мне скажешь! Все! Только скажи мне заранее, пожалуйста!»

Время близилось к полуночи, но лампы в больничном коридоре ярко горели. Мимо Ханны прошла сестра и улыбнулась ей. Две других медсестры сидели за столиком дежурной сестры и обсуждали какой-то план. Ханна, колеблясь, остановилась на перекрестке двух коридоров.

«Один последний взгляд, Господь! Только один раз посмотрю…»

Чего Ханна совсем не ожидала, так это увидеть Дугласа, стоящего у окна детского отделения. Но он был там, вглядываясь через стекло, о которое опирался одной рукой. Почувствовав ее взгляд, обернулся, опустил руку и сделал шаг назад.

Ханна направилась к нему, но в этот момент вышла сестра с ребенком на руках. Передала ребенка Дугу, чтобы он смог лучше рассмотреть девочку. Ханна стояла и смотрела на мужа, потом перевела взгляд на внучку. Сестра снова унесла малыша и уложила в прозрачную пластиковую кроватку. Ханна боялась снова взглянуть на Дуга, боялась того, что может увидеть в его глазах, — боялась, что он разглядит боль в ее взгляде.

— Как Дина? — хрипло спросил Дуглас.

— Спит.

— Как все прошло?

— Отлично. — Ханна судорожно сглотнула, потом медленно выдохнула, пытаясь совладать со своими чувствами. — Когда ты приехал?

— Около пяти.

Ханне стало стыдно, она закрыла глаза. Он приехал сюда задолго до того, как ребенок родился, и несколько часов ждал от нее весточки. А она намеренно изолировала его от происходящего, наказывая за прошлые обиды. Ханна прикусила губу, ожидая атаки и обвинений. Но муж задумчиво молчал. Тут почему-то вспомнилось, как он сказал ей: «Ты видишь жизнь, как наполовину пустую чашу, а не наполовину полную!». Он был прав! Именно на таком мировоззрении она строила свою жизнь; ее эгоизм причинял боль ей самой и окружающим.

«Боже, прости меня!»

— Ну, и какие прогнозы? — спросил он тихо, не отрывая глаз от ребенка.

— Отличные.

— Неудивительно!

Ханна ждала, что Дуглас спросит, почему она не позвонила ему еще из дома. Не дождалась — он ничего не спрашивал. Он не обвинял, он не ругал. Ханна не позволила ему присутствовать при втором важнейшем событии в их жизни — рождении внучки, но он ничего не сказал о той боли, которую должен был испытывать.

— Джо составил мне компанию, — сказал он. — Он навестит Дину завтра.

Джо. Верный Джо.

— Это хорошо.

Они стояли молча, поглощенные каждый своей болью; смотрели через стекло на младенца, безмятежно спящего в кроватке номер семь с табличкой, па которой черными буквами было напечатано: «Кэрри».

— Я помню день, когда родилась наша дочь, как будто это было вчера, — наконец сказал Дуглас. — Эта малышка выглядит точно, как Дина.

Ханна слышала слезы в его голосе, она прекрасно его понимала. Разве сама она не боялась? Разве она не ожидала худшего? Странно, что до сих пор ей даже в голову не приходила мысль: несмотря на все обстоятельства, Бог позволил этому ребенку появиться на свет. Ее сотворил Бог! Разве этот младенец может не быть прекрасным?

«Пойте, небеса; ибо Господь сотворил чудное!»

Ханна очень хорошо знала, чего хочет от нее Бог. Того же, чего и она сама от себя хотела. Восстановления…