Дитя среди чужих

И теперь, с «Лолой» на заднем плане, Грег стоит за стойкой бара и расхаживает перед очередью пивных кранов, как судья конкурса красоты рассматривает стройных загорелых участниц в купальниках. Он, наконец, решил все же попробовать очередную порцию живительной влаги — дополнительное пиво никогда не помешает, — когда черный старый телефон на стене (под сломанным черно-белым проигрывателем, рядом с выгоревшим снимком Лони Андерсон с автографом, которую Грег считал просто стремной теткой с кучей волос, зубов и жуткими карими глазами, и сиськи тут уже не помогут) начинает так громко орать, что Грег чуть не получает инфаркт.

Черт.

Грег со стуком ставит стакан на потертую стойку из красного дерева, несется по коврикам к телефону и срывает трубку на середине третьего оглушительного звонка. Он уже приготовился несколько минут поиграть в бармена, но в полном шоке и с толикой паники осознает, что, черт возьми, понятия не имеет, как на самом деле называется этот бар.

Мужчина отчаянно осматривает стены, прилавки и витрины, всем нутром надеясь увидеть фирменные спичечные коробки, вывеску или блокнот. Ничего. Поэтому он делает единственное, что приходит в голову: откашливается, прикладывает телефон к уху и несет полную ересь.

— Бар, — говорит он хриплым голосом, гадая, как звучит мертвый придурок, гниющий в квартире сверху.

— Грег?

— Да. Джим?

— Ты сказал: «Бар»?

Грег морщится.

— Э-э… что такое? Ты же сказал, что позвонишь только если…

— Закрой пасть.

Грег так быстро замолкает, что зубы громко щелкают друг о друга.

— Слушай, у нас проблемы. Все пошло не так, как я надеялся. Не буду пускаться в детали, понял? Не спрашивай. Может, нас уже слушают.

«Копы», — думает Грег. И, черт возьми, он прав.

— Слушай. Бери огромную спортивную сумку в кабинете. Закрой всё, запри все двери, а потом убирайся на хрен. Посмотри на часы.

Грег опускает взгляд.

— Посмотрел.

— У тебя пятнадцать минут. Потом сработает бомба, понял?

— Да-да, я уже уеду, клянусь.

— Отлично. Ты знаешь, где точка сбора. Мы всё спланировали на случай неудачи, верно? Скажи, что помнишь.

— Я знаю, чувак, знаю, — говорит он. И это правда. В полумиле от школы есть продуктовый магазин с хорошей оживленной парковкой и большим количеством съездов, именно там его будет ждать Джим. «Надеюсь, сначала он снимет синий комбинезон, — думает Грег, гадая, насколько все плохо на самом деле. — Ну, уж точно не хорошо».

— Отлично. Увидимся через двадцать минут. Будь спокоен, но шевели задницей. Если ты меня не увидишь, не останавливайся.

— Я понял, до скорого.

— Не тормози.

— Господи, да я понял. Пятнадцать минут и БУМ.

— Уже четырнадцать.

На другом конце провода слышится щелк, и голос Джима сменяется монотонным гудением пустой линии, за которым следует такой же монотонный голос:

Если хотите позвонить, пожалуйста, повесьте трубку…

Грег так и делает, считает про себя до десяти, чтобы замедлить сердцебиение, включить мозг и перейти к делу. Они пойдут по другому плану, вот и все. Все понимали, что такое возможно. И все же от осознания того, что игра наконец началась, у Грега по коже бегут мурашки, а желудок сворачивается.

Теперь уже нельзя оглядываться. Сзади только тупик. Надо двигаться вперед, играть, довести до конца дело, которое они так тщательно спланировали.

Грег подходит к музыкальному автомату, выдергивает шнур из розетки, обрывая песню на середине припева. Ему нужно подумать.

Никаких ошибок.

Он идет в офис, хватает большую сумку и перекидывает через плечо. Его бумажник, ключи, солнцезащитные очки и бейсболка лежат аккуратной стопкой там, где он их и оставил на столе — все вместе, чтобы не бегать. Грег натягивает куртку, надевает кепку и очки, кладет в карманы бумажник и ключи и быстро проверяет диван, хоть и знает, что собрал все, что принес.

Он перепроверяет замок на входной двери, выключает свет и направляется по темному заднему коридору к служебной двери, где в переулке стоит грязно-коричневый «Дастер».

Держитесь, мальчики-девочки, сейчас будет интересно.

Уже у машины Грег бросает сумку на заднее сиденье, садится, осматривает переулок на предмет черных или сине-белых машин, вставляет ключ в замок зажигания и поворачивает. Двигатель «Дастера» урчит чистой, громкой жизнью, и даже несмотря на беспокойство Грег чувствует прилив чистого адреналина, который посылает эндорфиновый заряд — тот, что заставляет его чувствовать себя словно под кайфом.

Хей-хо, погнали. Грег готов начинать.

Пора зажигать. Пора веселиться.

Пора бежать.

10

Генри ужасно не хочет идти обратно в комнату, но это все равно лучше, чем сидеть пристегнутым к трубе на полу кухни и терпеть побои.