Дитя среди чужих

Наконец, не в состоянии больше задерживать дыхание и надеясь, что дым скроет его от насекомых, Лиам медленно опускает руки, позволяет дыму заполнить комнату и делает вдох.

Он открывает глаза. Все вокруг в дыму и неистово жужжащих осах, но их гораздо меньше, чем было раньше.

– Джим!

Джим ползет к двери, но не совсем по нужной траектории, и Лиам гадает, не ужалили ли его в глаза. Он переступает через обломки стола и, схватив Джима за руку, ставит на ноги. Многие осы сели на пол, сбитые с толку. Чувствуется, как их тела хрустят под кроссовками.

Лиам поднимает Джима и подталкивает к двери.

– Беги, приятель! И не останавливайся!

Джим бежит к двери, закрыв лицо руками.

Лиам опускается на колено рядом с обмякшим телом Дженни, лицом вниз на полу. Он не знает, сколько раз ее ужалили – наверное, больше дюжины,– и начинает чувствовать тошноту, не говоря уже о боли, исходящей от укусов почти на каждой открытой части его тела.

Но Дженни гораздо хуже.

Крошечные жала торчат из шеи и рук, набухающие бугорки темно-красные и размером с костяшки пальцев. Несколько насекомых все еще ползают по ее коже. Он смахивает их, как может, затем накрывает ее тело одеялом, переворачивает на спину и скользит руками под ее ноги и шею. Оса залезает ему в ухо, и он качает головой; другая садится на щеку, глубоко вонзая свое жало.

Лиам кричит, выбегая из прокуренной комнаты навстречу обещанию света и свежему воздуху через входную дверь, на чертову улицу.

* * *

Генри сидит, сцепив колени, ноги прямые, как стальные прутья, а пятки прижимают одеяло к нижней части двери. Он понимает, что один укус может убить его, хотя и не знает, есть ли у него такая же аллергия осиный яд, как на пчелиный. Врачи, к которым он обращался после инцидента, любили повторять что-то вроде: «Всегда предполагай худшее, если речь об аллергии».

И по этой логике он не собирается рисковать. Генри чувствует отдаленный запах дыма и задается вопросом, не сгорит ли дом дотла. Трудно точно сказать, что происходит, из-за разразившегося внизу хаоса: крики, яркие вспыхивающие цвета, когда он переходит из разума в разум. Кажется, девушка умерла, но у него нет ни сил, ни беспокойства, чтобы копать глубже. Ее мысли погасли, как пламя свечи на праздничном торте, и часть его надеется, что она правда мертва. Надеется, что они все умрут или убегут куда подальше. Убегут и никогда не вернутся.

В конце концов, это то, чего хочет она.

Он тихо хихикает, чувствуя себя неловко, но все равно наслаждаясь их болью, их паникой. Он всех их ненавидит. Голос отца гудит в голове: Да, ты их ненавидишь, и она тоже. Как и ее малыш. Она питается тобой, твоей ненавистью. Ты ведь знаешь это, да, сынок? Чувствуешь, как она забирает твои силы?

Генри больше не хочет слушать папу, поэтому вместо этого прислушивается к крикам снаружи. Через заколоченное окно своей комнаты, через свой усталый разум, когда тянется к похитителям и наслаждается их страданиями. У него даже кружится голова. Теперь он чувствует себя сильным. Словно он не просто испуганный маленький ребенок. Не жертва.

Он может быть и агрессором. Они с матерью могут столько всего сделать.

Осы?

Генри знает, что они – ничто. Предупреждение, которое похитители могут принять к сведению или проигнорировать. Это всего лишь начало.

8

– Теперь все идет быстро,– говорит Сали уставшей, эмоционально опустошенной и все более унылой паре за кухонным столом.– Дэйв, Мэри, это хорошие новости, ясно? – Он усмехается, немного склоняет голову, заставляя их встретиться с ним взглядом.– Это очень хорошие новости.

Накануне вечером поступило сообщение: Грег и Дженни Лэниган были опознаны на заправочной станции в пригороде Грантвилля вчера около 16:00.

Сали не мог поверить, как сильно ему повезло. Видимо, брат с сестрой возвращались после того, как оставили конверт у дома психиатра к югу от Мишн-вэлли – или, возможно, по пути к дому психиатра,– который находился примерно в пяти милях от заправочной станции, и логика подсказывала, что остальная банда скрывалась не более чем в паре часов езды от этой точки. Что складывалось в картину, учитывая расположение школы Генри, квартиры уборщика и места первого письма.

Они ни за что не станут заниматься всей этой херней за городом. Заправка, скорее всего, была ошибкой, и я в ней отчаянно нуждался.

– Основываясь на том, что мы знаем, думаю, Генри где-то близко. В пределах часа или двух часов езды. В уединенном месте – вряд ли они станут рисковать, его могут увидеть у квартиры или даже у дома, если есть соседи. Я сильно сомневаюсь, что это в центре города или где-нибудь на западе. Моя догадка? Они в горах, в доме на ранчо, в пустом амбаре… где-то, где нет пешеходного движения, уличных камер и тому подобного. Вы слышите?