Дитя среди чужих

Пламя достигает пола и начинает распространяться, бежит на кухню, ползет по полу и радостно вспыхивает на каждом мохнатом трупе. Тошнотворный запах горящей шерсти и мяса разносится по воздуху, но Джим заставляет себя сосредоточиться, забыть о вони, дыме, парне и огне. Смотреть на мать, которая может побить его, если он отвлечется.

А он этого не позволит.

Существо подкрадывается к нему, не подходя слишком близко, но все же достаточно, чтобы прыгнуть в подходящий момент. Она похожа на демона – ее кожа и странный панцирь окрашены в черные, желтые, красные и оранжевые тона, когда огонь отражается от ее кистей и предплечий, ее блестящего, похожего на насекомое лица.

«Мне лишь надо добраться до пистолета»,– думает Джим, украдкой бросая на него взгляд.

В этот момент мать запрокидывает голову, как парень, который вот-вот хочет харкнуть, и выплевывает струю серой жидкости ему в лицо. Мгновенно вспомнив, что подобное сделало с Грегом, Джим падает навзничь, его задница ударяется о землю с такой силой, что зубы болезненно клацают друг о друга. Нога горит, а рука заливает пол густой красной кровью, но эта хренова кислота почти не задевает его. Должно быть, несколько капель попало на ухо, потому что он чувствует, как оно горит, а слух становится неприятно приглушенным, звук потрескивающего пламени и стоны прогибающегося дерева приобретают водный оттенок, как будто вся эта уродливая сцена только что погрузилась под черные волны.

Понимая, что сейчас или никогда, Джим перекатывается и бросается за пистолетом.

Тварь видит, чего он хочет – ее взгляд скользит по пистолету и обратно к нему – и она прыгает, как лев.

Однако на этот раз он готов.

Он отводит здоровую ногу назад и упирается ей в грудь.

К его удивлению и радости, удар попадает в точку. Тварь – не больше подростка, и более тощая – отбрасывает назад, в лужу пламени у подножия лестницы.

Радостно рыча, Джим изгибается всем телом и снова тянется за пистолетом. Он хватает его здоровым кулаком и начинает отталкиваться от пола.

– НЕ-Е-ЕТ! – кричит Генри, и Джим настолько не контролирует, что поворачивается и дважды стреляет в мальчика, который теперь представляет собой смутный призрак за густой завесой чернеющего дыма. Один выстрел разнес перила вдребезги; другой, должно быть, пролетел совсем рядом, но мимо, потому что через мгновение Джим видит, как голова парня снова высовывается.

Джим усмехается и снова поворачивается к твари, которая выползает из пламени, оболочки ее тела воспламеняются, как папиросная бумага, кипят, как горячая патока. Пламя охватывает ее с головы до ног.

На этот раз Джим целится лучше, желая попасть в голову.

8

Генри наблюдает, как Джим пинает мать в огонь, и едва успевает нырнуть на пол, когда Джим поворачивается и дважды стреляет в него. От разбитых перил разлетаются щепки, и Генри слышит свист пули, пролетающей мимо его головы, но, кажется, его не задело. Мальчик медленно поднимается на ноги, зная, что ему нельзя здесь оставаться. Дым и жара становятся невыносимыми, но Генри не может оставить мать, не узнав, что она победила, а Джим умер.

Мальчик в ужасе наблюдает, как мать, шатаясь, выбирается из огня, ее тело охвачено пламенем, а Джим направляет свой пистолет прямо на нее.

Не зная, что еще сделать, как еще помочь, Генри стягивает футболку через голову и оборачивает ткань вокруг руки один, два, три раза. Он ковыляет к лестнице, к синей канистре, которая каким-то чудом не взорвалась от жара в нескольких футах от него.

Обливаясь потом и чувствуя себя таким же диким, как собаки, напавшие на дом всего несколько часов назад, Генри откручивает крышку канистры и осторожно берется за ручку рукой, обтянутой футболкой. Нагретый металл все равно печет через ткань – горячий, как сковородка на сильном огне,– но это его не останавливает.

Он уже не тот мальчик, которым был – безжалостно запуганный в школе; беспомощный; покинутый и покалеченный; опустошенный, лежа на больничной койке, полный трубок, пока дядя говорил, что его отец умер; каждый день жаждущий быть нормальным и принятым,– он стал другим, тем, кто сможет пережить самое худшее, что только можно вообразить, сделает все, чтобы победить агрессоров и выжить, несмотря ни на что.

И этот ребенок перебрасывает синюю канистру с оставшимся в ней керосином через перила в огонь.

Банка с громким бам приземляется глубоко под толстым слоем пламени, в десяти футах от того места, где лежит Джим с пистолетом в руках.

Через несколько секунд жар становится слишком сильным.

Канистра взрывается с громким ВЖУХ и взрывом белого жара. Оба монстра валятся на ноги, пока облако клубящегося пламени, густо усеянное шипящими осколками искромсанного, летящего как пули металла, наполняет воздух.

* * *

Джим горит.

Он чувствует запах горящих волос и кипящей кожи собственного тела, когда его отбрасывает назад, пистолет в левой руке исчезает, когда он врезается в стену и падает на пол. Острые как бритва осколки металла вонзаются ему в ноги и живот. Он ревет в агонии и раскаленной ярости.