Дитя среди чужих

Он стучит снова, на этот раз чуть громче, но при этом зная, что стучать вообще не стоило, ведь Джим должен был смотреть в чертово окно и ждать его машину. Джим никогда не опаздывал. Это не в его характере.

Грег поворачивается, смотрит на машину и начинает раскидывать варианты. Мне бежать? Забрать сестренку и что, валить в Мексику? А на какие деньги, идиотина?

– Черт-черт-черт,– бормочет он и уже собирается обойти здание, чтобы поискать хоть какой-то знак, но тут щелкает служебная дверь, а потом открывается.

Джим стоит в тени, и Грег не только не радуется при виде этого человека (живого, здорового и без наручников, слава богу), но по какой-то причине боится еще сильнее. Тело почти сводит судорога, спина и плечи сжимаются, обжигая нервы, как бекон на раскаленной сковороде.

Мне просто надо немного поспать, вот и все. Одна ночь хорошего сна, чтобы сбить страх.

– Ты зайдешь или как? – спрашивает Джим.

– Я думал, ты наверху? – слабо, будто защищаясь, говорит Грег.

Джим пожимает плечами.

– Все меняется,– говорит он, затем поворачивается и исчезает в темном помещении бара, оставляя за собой открытую пасть черного дверного проема.

После минутного колебания Грег пожимает плечами и следует за ним.

Уже внутри он поворачивается и тянется к искореженной ручке металлической служебной двери. Бросает последний тоскливый взгляд на машину, аллею и светлеющее голубое небо, пока над городом разгорается рассвет. У него мелькает иррациональная мысль, что он, возможно, последний раз видит восход солнца, затем ухмыляется про себя за такие сопливые мысли и захлопывает тяжелую дверь, запирая себя в темноте.

– Садись, брат,– говорит Джим, грациозно плюхаясь на диванчик из рваной красной искусственной кожи.

Грег никогда еще не был внутри бара, поэтому улучает момент, чтобы провести инвентаризацию выходов, окон и слепых зон – привычка, выработанная много лет назад, когда он задолжал парням, которым нравилось брать проценты сломанными костями и срезанной кожей. Джим был одной из причин, по которой он выбрался из этих долгов, и с тех пор Грег был частью его команды; даже отсидел срок за здоровяка, когда все пошло наперекосяк с хреновым ограблением ломбарда в Бейкерсфилде. Джиму удалось сбежать с желанными драгоценностями (за которых можно было получить пятьдесят штук чистыми), а Грега схватил сраный охранник, которого должны были накачать наркотой до летаргического ступора – так что, когда завыла сирена, и пока Грег отбивался от слегка обдолбанного охранника, Джим сложил два и два и смылся с добычей на машине.

Грег его не винил. Существовало негласное правило – первым делом спасай прибыль. Если кому-то приходилось отсиживать срок, его доля хранилась до конца срока, иногда даже с процентами.

Грег отсидел, не выдал своего сообщника, вел себя тихо и вышел через восемнадцать месяцев. Копы могли повесить на него только мелкую кражу со взломом, потому что украденные ими драгоценности были крадеными еще до них, и Джим это знал. Раздраженный владелец мог сказать копам только о «попытке ограбления», иначе известной как взлом с проникновением (о чем адвокат защиты повторял снова и снова), поэтому Грег отделался довольно маленьким сроком.

В тюрьме он делил камеру с сомнительным латиноамериканцем по имени Пит Скалера, которого всей душой ненавидел до того момента, пока Пит не спас его задницу, когда на Грега напали «друзья врагов», пока тот складывал отбеленные простыни в прачечной. После этого мужчины начали разговаривать уже цивильно и поняли, что у них схожее воспитание и взгляд на мир в целом – он похож на устрицу, которую нужно только расколоть, чтобы добраться до спрятанной внутри грязной жемчужины.

Как только они вышли, Пита познакомили с Джимом, и после пары небольших дел они сформировали команду.

Однако в этот раз все было гораздо серьезнее. Месяцы сложного планирования. Пришлось привлечь еще двоих – Грег позвал единственного человека в мире, которому доверял, свою сестру Дженни, а Джим позвонил бывшему партнеру. Австралийцу.

Грег не был против Лиама, но и не доверял ему. Не до конца. Грег думал, что, возможно, Джим питал слабость к этому мужику. Может, это все ревность, но Грега что-то немного беспокоит в Лиаме. Напрягает.

К сожалению, на такое пальцем не укажешь. Сначала Грег подумал, что австралиец мягковат, но быстро поменял мнение. Лиам хитрый, да, но не мягкий. Мужик ведь согласился похитить ребенка. Нет, наверное, это все нервы. Или, черт побери, и правда ревность. В конце концов, раньше Грег был правой рукой Джима, а теперь он… кто? Водитель.

Как бы то ни было, Грег решил присматривать за Лиамом на протяжении всего дела. Грег решил, что, возможно, наконец-то выяснит, что его так сильно тревожит – чему он не доверяет,– даже если сам Джим ничего не замечает.

– Видимо, все хорошо,– говорит Джим, и Грег снова фокусируется на боссе и кивает.