Дитя Тьмы и Света (СИ)

— Странное чувство. — Призналась ученица. — Стоишь на сцене, и сердце в пятки уходит от волнения. Сыграйте что-нибудь, Маэстро.

Меня дважды просить не нужно было. Я начал ходить в углу сцены в поисках рычага. Я когда-то давно припрятал под половицами сцены целое пианино. Не помню уже зачем, но сейчас оно было как нельзя кстати. Слава Богу, оно не пострадало при пожаре. Я скинул полотно, открыл клавиши и нажал парочку. Все идеально! И тишину разрушили тихие звуки песни «Think of me» из Ганибала. Не знаю, почему я захотел сыграть именно ее. Просто соскучился по нежной и невинной музыке. Моя новая музыка, Музыка Жизни, которую я начал писать после наших с Розой прогулок рано утром, до рассвета или под луной, была такой же нежной и более настоящей. Пока я писал, создавалось ощущение, что я лежу на луговой траве, вдыхаю горьковатые ароматы и слушаю песню ветра. Я оторвал глаза от инструмента и увидел… как Роза, застыв на центре сцены, стояла, раскинув руки, и светилась! Да, ее кожа источала уже знакомым мне голубоватым светом с белым ореолам. Я зачарованно смотрел на девушку, не переставая играть. Кажется, любование Розой пробудило во мне огромную силу и вдохновение. Никогда прежде эта мелодия не звучала под моими пальцами так… с такой любовью! Но мою идиллию подпортил следующий поступок Розы. Точнее то, как она посмотрела на меня, когда повернулась лицом: невообразимое обожание, даже любовь, восхищение. Она глуповато улыбалась.

«Она смотрит на тебя так из-за твоей музыки… — твердил внутренний голос. — Ты властвуешь над ней и ее магией!»

Я всеми силами гнал эти мысли, из последних сил надеясь, что чувства, написанные на лице моей ученицы, настоящие. Боже, как сейчас она похожа на Кристину! Та тоже сначала смотрела с блаженством на лице, обожанием, любовью. Была готова отдаться морю ночной музыки. Тогда мне этого, казалось, было достаточно. Но теперь… Роза, что ты делаешь со мной?! Наш зрительный контакт затягивался: я все играл и играл, подгоняемый нежным чувством в сердце, а сияние Розы становилось от этого все насыщеннее. Как же мне хотелось ее поцеловать… Тут этот рай на земле нарушили голоса. Да, как же глупо было надеяться, что любопытные люди оставят мою обитель в покое. Я быстро нажал на рычаг, пряча пианино, и потянул еще не пришедшую в себя Розу прочь. Обратно к зеркалу. Но голоса становились все громче. Они нас услышали! Проклятье! Я с этими… совсем забыл об осторожности.

— Роза, держись. — Я придержал ее за талию, рванул канат, и нас дернуло наверх. Воздушных лестниц уже не было, но остался один потайной уголок, за пустой рамой. Мы встали в глубине убежища, окруженные темной тканью, прижавшись друг к другу. Я все время ощущал на себе взгляд Розы, но сам не решался посмотреть на нее.

— Они не собираются уходить. Маэстро, позвольте кое-что сделать.

И не дожидаясь моего ответа, Розу окутал бирюзовый туман, и на ее месте появилась большая красивая кошка. Животное мелодично мяукнуло и ловко прыгнуло на край рамы. Люди внизу ее заметили. Я слышал, как они ругаются, смотрел, как Роза, прекрасно играя роль, пошла по тонкой перекладине, потом спугнула голубя и лениво потянулась, мяукнув так громко, что посетители оперы рассмеялись. Потом развернулись и пошли в зал, смеясь над тем, что приняли кошачий хор за звуки пианино.

Мы шли по туннелю молча. Точнее молчал только я, а Роза взахлеб говорила о прекрасно проведенном дне. В моей голове пролетал вихрь, просто торнадо мыслей. И центром его была одна: после всего, что я увидел сегодня, испытал… Что толку себя обманывать?! Я влюбился в юное зеленоглазое существо, которое боготворило меня и было готово на любые безумные поступки. Она единственная смотрела на меня без страха, отвращения и жалости. Эх, никогда не думал, что смогу полюбить другую… Думал, что Кристина навсегда останется в моем сердце. Нет, она конечно осталась, но любовь, безумная и разрушающая, как пожар в сухом лесу, угасла наконец. Оставила мне только жалкий уголек от сердца и закаптившуюся душу. Пока не пришла Роза и не взяла уголек от сердца нежно, как живое существо. Благодаря ее заботе, оптимизму и доброте, я узнал другую сторону любви. Ту, что проснулась во мне только после жертвы Кристины… Но мог ли я осмелиться мечтать о взаимности от Розы?

Конец POV

— Всем привет!

Призрак, Белль и Румпель одновременно повернули головы. В дверях гостиной стояла Роза. Она сладко потянулась, подошла обняла отца, чмокнула мать и улыбнулась Эрику.

— Ты выспалась. Доброе утро. — Белль обняла дочь.

Эрик посмотрел на окно.

— Точнее добрый вечер.

— Уже вечер? Ого! Родная, Эрик такой замечательный рассказчик. С ним не замечаешь, как проходит время.

Дочь Темного вопросительно посмотрела на родителей.

— Правда?

Румпель что-то промычал ей.

— Ну ладно, — Призрак встал со своего места, — мне пора. Спасибо за беседу. Миледи, — он поцеловал Красавице руку, — книгу постараюсь прочитать как можно скорее.

— Вы не торопитесь, Эрик. Читайте с удовольствием.

— Пойдем, я тебя провожу. — Роза подмигнула матери, и они с Призраком вышли на улицу.