Дитя урагана

Короче говоря, история проходила на Фиджи те же самые этапы развития, что и повсюду, и патриархальный строй, отражающий самую примитивную форму правления, сменился здесь феодальным правлением могущественного вождя. В этих условиях земли подвергались произвольному отчуждению, и самым важным фактором при осуществлении этого было появление здесь огнестрельного оружия. Владея им, воинственный вождь держал в полном повиновении племена, не имеющие этого оружия».

Таковы были обстоятельства, при которых белые начали завладевать землями на островах. «Вождь был единственным продавцом, и только его влияние могло обеспечить покупателю надежное владение новой собственностью, тогда как любые возражения со стороны рядового члена общины грозили последнему неминуемой смертью. За блюдом печеной «боколы» он еще мог выражать несогласие со своим вождем, однако дубинка быстро пресекла бы всякое несогласие, выраженное более открыто».

После акта о передаче земли во владение британской короны проблема притязаний на нее вызвала целый переполох:

«Поистине, это была самая трудная проблема вследствие беспринципности обеих сторон при заключении сделки. Европейцы скупали у вождей большие и ценные земельные участки, давая им взамен совершенно неравноценные товары — несколько ящиков джина, несколько мушкетов с порохом и пулями, несколько рулонов дешевого ситца и всякие блестящие скобяные изделия и побрякушки. Само собой разумеется, при таких торговых операциях ружье было главным аргументом в торге и главной статьей товарообмена.

При попытке разграничить территории пользовались различными естественными ориентирами на берегу реки или океана, которые и служили границей участка в длину. Что же касается боковых границ и ширины — это уж определял сам покупатель в соответствии со своими аппетитами. Такая неопределенность границ характерна была для большинства сделок, даже добросовестных, и она оказалась неисчерпаемым источником всяких неприятностей. Случалось, что вожди снова и снова продавали тот же самый участок земли или отдавали покупателю изрядный кусок территории соседнего вождя, на который они не имели никакого права. Покупатели мельчили и перепродавали участки, очень часто совершенно не учитывая их первоначальных размеров.

Наряду с этими сомнительными операциями заключалось, впрочем, также немало добросовестных сделок; однако нетрудно представить себе, какую неразбериху вносили вышеупомянутые беззастенчивые махинации в общую проблему границ и размеров участков... Головоломная задача, которую предстояло разрешить английскому правительству, заключалась, таким образом, в необходимости установить добросовестность сделки с каждой стороны, приоритет при покупке и справедливость разграничения участков».

«В связи с этим чрезвычайно важно, — замечает Т. Г. П., — что на этом же основано право британской короны на власть и владения в этих местах, проистекающее из акта передачи, подписанного тринадцатью верховными вождями и передающего Ее Величеству не только их право старшинства, но также и абсолютное право на все их земельные владения, не отчужденные иностранцами и не используемые непосредственно племенами».

В этой, как и в других своих статьях, отец защищает интересы плантаторов и колонистов. Совершенно ясно, что он понимал, какими беззастенчивыми методами приобрели многие из них земли на Фиджи; однако были и такие сделки, которые он называл добросовестными, заключенными на том же уровне, на каком имперские власти и колониальное правительство получили свое право на юрисдикцию. Он знал также о закулисных интригах честолюбцев, сделавших Какобау королем Фиджи и прилегающих островов, чтобы через него пользоваться властью и подорвать влияние и независимость старых вождей.

Но отец всегда отзывался о фиджийцах с любовью. Он часто говорил, что это «тихоокеанские аристократы»; гордые и по-своему консервативные, они даже мирные орудия белого человека не спешили перенимать, предпочитая копать землю палками, вместо того чтобы пахать плугом. Их невозможно было заставить работать на плантациях белых. Приходилось «вербовать» рабочую силу на других островах, а также в Индии, пока на Фиджи не начали выращивать на вывоз хлопок, кофе и сахарный тростник.

Рассказик под заглавием «Полуповешенный», напечатанный в сиднейском «Бюллетене», дает еще одну характерную сцену тех времен:

«Ружейные выстрелы, один, другой, третий, резко разорвали тишину знойной ночи, и все, кто слонялся по берегу, обернулись на этот грохот, а над тихими водами гавани зашуршал хриплый тревожный шепоток: «На борту «Марион Ренни» убийство».