Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы

Левую половину сцены занимает тронный зал во дворце Физдейко, в фантастически-остроугольном стиле. В углу слева трон, развернутый к диагонали сцены. Левая стена желтая, с переходом в тёмно-жёлтый и оранжевый по мере приближения к черной двери в центральной стене. Левая половина двери — в остроугольном стиле. Черный узор из пересекающихся треугольников. Правую половину сцены занимает кафе в причудливо-округлом стиле. Много столиков и стульев. В глубине — окошко для подачи блюд. От двери начинаются черные круговые узоры; цвет — от красного, через пурпур, переходит в чисто фиолетовый на правой стене. Тронная сторона темновата — сторона кафе освещена. Трон — черный с золотым орнаментом — имеет два яруса. На нижнем сидит  Ф и з д е й к о. У него сбриты усы, он страшно, трупно бледнозелен. Пурпурная мантия поверх одежды из I действия. На верхнем ярусе — два  У р о д а. Справа от трона стоит  Г л и с с а н д е р во фраке, слева — Распорядитель сеансов  Д е р  Ц и п ф е л ь. Кроме окошка для подачи блюд, других окон нет. Во главе двенадцати  Б о я р  входит Магистр, одетый как в I действии, с открытым забралом; с ним  Я н у л ь к а  в траурном одеянии и огромной черной шляпе. Останавливаются между тронным залом и кафе. Среди столиков крутятся: д е  л я  Т р е ф у й — кельнер и  Г е р ц о г и н я  А м а л и я — кельнерша.

 

Ф и з д е й к о (хмуро). Кажется, я окончательно препарирован. Жизнь моя превратилась в какой-то кошмарный бред. Я фабрикую новые внутренние миры с легкостью истого чародея.

Я н у л ь к а (подходя к трону). Папуля, я создаю, пожалуй, нечто большее — искусственные чувства, каких вообще нет в жизни. Я заразила этим Готфрида. Я его извращенная любовница, а думаю, что стану и женой. Ведь он — наследник трона? Правда?

Ф и з д е й к о. Ты говоришь об этом так, будто наследование не подразумевает смерти твоего отца. Хотя упрек этот — если его можно назвать упреком — я предъявляю тебе автоматически, еще с той стороны свежедостигнутых границ. Сам же я — вместе с ним и с тобой (указывает на Магистра и на Янульку) — пребываю в потустороннем мире искусственных психологических конструкций. Чудесный мир! Но всего лишь потенциальный. Не знаю, как будет выглядеть реальность.

М а г и с т р. Как бы там ни было, она будет пятой по счету. Хвистек полностью исчерпал первые четыре. Сейчас устроим репетицию. Дайте свет!

 

Д е ля Трефуй нажимает кнопки дуговой лампы и множества калильных. Входит  Й о э л ь  К р а н ц  со своими хасидами. Ни на кого не обращая внимания, они занимают места за столиком в кафе.

 

Д е  л я  Т р е ф у й. Три черных кофе для джентльменов.

 

Бежит к окошку. Герцогиня подает пирожные.

 

Ф и з д е й к о. Почему этот шут стал кельнером?

М а г и с т р. Вопрос абсолютно несущественный. Так называемые трансформационные упражнения для духов низшего ранга.

Ф и з д е й к о. Начнем же наконец, черт возьми, эту дьявольскую комедию. Обращаю внимание: я сказал больше, чем император Август. Он признался, завершая всё, я — начиная. А впрочем, тут другие измерения и коэффициенты: с него пошел упадок Рима — а мы, как старые грибы, таимся в дебрях большевизированных пущ — что бишь я сказал? Человечество? Долой его! Мы коренимся в первобытной дикости.

М а г и с т р. О — теперь хорошо. Каков же будет твой первый шаг в роли правителя? Не хочется вот так, сразу навязывать тебе свои идеи.