Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы

Идет налево; старцы за ней; садятся, не здороваясь с Корбовским.

 

Я — за полное арийско-семитское единение. Семиты — раса будущего.

Э в а д е р. Да, сударыня, возрождение еврейства — условие счастья всего мира.

В и д м о в е р. Мы покажем, на что мы способны как раса. До сих пор у нас были только гениальные личности.

 

Портьера в глубине раздвигается, и с лестницы быстро сбегает  Э д г а р, одетый в длинный черный сюртук. Тадзе бросается к нему.

 

Т а д з е. Папа, я не могу! Я не знаю, когда она говорит правду. (Показывает на Леди.)

Э д г а р (отстраняет его). Иди прочь. (Всем.) Обед на столе.

Т а д з е. Папа, я же совсем один.

 

Эдгар вступает в разговор со Старцами, не обращая на него внимания. Корбовский сидит как мумия. Леди звонит; слева вбегает  А ф р о с ь я, вся в зеленом; на голове у нее зеленый платок.

 

Л е д и. Афросья Ивановна, заберите мальчика. Пусть выпьет травку и спать!

 

Афросья берет Тадзе за руку, и они идут налево. Справа входит  В о д я н а я  К у р о ч к а, одетая, как в первом действии, кроме того, на ней шелковые чулки, лакированные туфли и плащ-накидка.

 

Л е д и. Кто это?

Э д г а р (оборачиваясь). Это она!! Ты жива?

К у р о ч к а. Это тебя ничуть не должно интересовать.

Т а д з е (задерживается у левой двери— кричит). Мама!! (Бежит к Курочке.)

Э д г а р (Курочке). Так это твой сын? Ты лгала мне.

К у р о ч к а (изумленно). Я никогда не лгала. Я не знаю этого мальчика.

Т а д з е. Мама! Ты меня не узнаёшь?

К у р о ч к а. Успокойся, детка. Я никогда не была твоей матерью.

Т а д з е. Значит, у меня уже никого нет! (Плачет.) Я не могу проснуться.

Э д г а р. Афросья Ивановна, сейчас же уведите Тадзе, пусть он немедленно ляжет спать.

 

Афросья уводит Тадзе налево, тот на ходу захлебывается плачем.

 

Л е д и (толкает Эдгара). Скажи наконец, кто эта дама?

Э д г а р. Это Водяная Курочка — Эльжбета Правацкая.

Л е д и. Ты же ее убил? Что это значит?

Э д г а р. Как видно, не убил, раз она сюда явилась и стоит перед нами. Пожалуй, это убедительное доказательство.

К о р б о в с к и й (вставая). Значит, она и в самом деле жива? Я погиб. Исчезла последняя возможность покончить с этим кошмаром. (Эдгару.) Можете быть спокойны, господин Валпор, шантаж не удался.

Э д г а р. Мне нет дела до ваших интриг. Я добровольно терплю ваше присутствие в этом доме. Суть моей нынешней жизни — покаяние. (Курочке.) Раскаянье в том, чего я не смог совершить. Не смог и должен из-за этого страдать и каяться. Радуйся — это твоя вина. Можно ли себе представить что-нибудь более жалкое?

К у р о ч к а. Ты еще слишком мало страдал. Слишком мало. И только потому это кажется тебе столь жалким.

 

Справа входит  О т е ц  во фраке, борода сбрита.

 

Э д г а р. А! Отец, будьте любезны, займитесь гостями. Мне нужно сказать пару слов этой даме. Водяная Курочка жива. Судя по тому, что вы, отец, ничуть не удивлены, я полагаю, вы об этом отлично знали.

О т е ц (весело). Ну естественно.

Э д г а р. Чудовище.

О т е ц. Покойница мать тебя портила. Я должен это исправить и воспитать тебя по-своему. А сейчас прошу всех в зал. (Леди.) Алиция, господин де Корбова-Корбовский тоже в числе приглашенных?

Л е д и. Разумеется. (Курочке.) После разговора с моим мужем прошу и вас к столу. А после обеда — на краткую беседу со мной.

К у р о ч к а. Можно спросить, кто вы?

Л е д и. Я жена Эдгара Валпора, вдова Эдгара Невермора. Говорят, мой первый муж любил только вас, притом на расстоянии в две тысячи километров. Ха-ха! (Гостям.) Прошу вас.

 

Корбовский подает ей руку. Она отталкивает его и протягивает руку Типовичу. Они идут по лестнице. Ян раздвигает портьеру. За ними двое Старцев, следом Отец, позади плетется совершенно сломленный Корбовский. Эдгар и Курочка все это время стоят неподвижно, глядя друг на друга. Все исчезают за портьерой, она закрывается.

 

К у р о ч к а. Ты ее любишь?

Э д г а р. Не произноси при мне этого слова. Я ненавижу сам звук его.