Дюк

Видите ли, у параноиков-выживальщиков, среди которых я вырос, было одно преимущество. У нас были припасы. У нас были припасы на любую возможную ситуацию. Обнаружение электромагнитных импульсов? У нас были десятки клеток Фарадея (устройство, изобретённое английским физиком и химиком Майклом Фарадеем в 1836 году для экранирования аппаратуры от внешних электромагнитных полей. Обычно представляет собой клетку, выполненную из хорошо токопроводящего материала). Отключили электричество? У нас были солнечные батареи. Там были дрова для долгих холодных зим. Там были аптечки. В рюкзаках были наборы для выживания в дикой природе на случай, если нам понадобится выбраться из Доджа.

И, конечно, было достаточно старых армейских пайков, консервов и банок с высушенными овощами, полных еды «просто добавь воды», которые женщины готовили свежими из наших огородов летом.

Я схватил коробку, бросая туда продукты, которые, как я знал, были бы мне более полезны — те, с бобами и мясом, те, которые удержали бы мой вес, даже если бы я ел только их. Меня волновали не фрукты и овощи, а калории. Я схватил сумку для выживания в дикой местности, палатку, пару дополнительных ножей и два дополнительных одеяла.

Это было все, что я мог унести, и я не собирался рисковать вторым заходом.

Я побежал к машине и запихнул все дерьмо внутрь, пробираясь с подъездной дорожки и по большей части по боковой улице с выключенными фарами, чтобы никто не мог увидеть меня, если они выглянут в окно.

Ожидание шести утра было самым долгим промежутком времени за всю мою жизнь. Дело в том, что я знал, что должен подождать, пока не приедет Мартина. Если я позвоню в полицию, и они появятся, и Мартина увидит их, она развернется и уйдет. Они никогда не смогут повесить это на нее.

Поэтому я ждал. И без пяти шесть, зная, что Мартина всегда приходит вовремя, я остановился у единственного телефона-автомата в городе, расположенного в грязной комнате закусочной, и позвонил в полицию. Повесив трубку, я позвонил в детский сад.

С этими словами я побежал к грузовику и убрался из этого города так быстро, что был шокирован тем, что меня не остановили десять раз, когда я выезжал из штата.

На следующий день я остановился в другом маленьком городке, потратив часть своих драгоценных денег на бензин и понимая, что это будет моим самым большим препятствием. У меня было достаточно еды, чтобы продержаться. У меня была одежда. Черт, у меня даже был кусок мыла, которым я мог бы почистить гребаную одежду и себя. Но у меня не было достаточно денег, чтобы продолжать платить за бензин и возможный ремонт машины. Всякий раз, когда я останавливался, мне нужно было найти случайную работу.

Я был большим для своего возраста. Я легко мог сойти за девятнадцатилетнего или двадцатилетнего. Люди, ищущие газонокосильщика или бригадиров, ищущих рабочего, не задумываясь, наняли бы меня. И после всех лет, проведенных на ферме, где я учился строить дома, я знал достаточно, чтобы убедить их выбрать меня, а не кого-то другого, кто мог бы стоять на вокзале в то утро.

Так я и делал. В течение года в восьми штатах. Летом я спал в кузове грузовика, когда только мог. Когда копы стали любопытствовать, я отправился в лес с палаткой. Зимой, ну, я все еще спал в багажнике. Я выложил стены, потолок и пол изоляционными листами, чтобы зафиксировать температуру своего тела. Я ложился на утеплитель. И я молился, чтобы не лишиться пальцев на ногах или руках из-за обморожения.

Я не лишился.

К тому времени, как я добрался до Джерси, у меня было достаточно наличных, чтобы позволить себе еженедельное проживание в мотеле. Оттуда, приняв свой первый настоящий душ за год, я вышел на улицу и стал искать работу. Я устал бегать. Я был слишком доволен ощущением настоящего матраса подо мной ночью вместо тонких одеял. Мне нравилось иметь кондиционер, чтобы не потеть до смерти. И мне действительно чертовски нравилось иметь телевизор, нормальную ванную комнату и женщин.

Во второй половине дня я обнаружил, что заключил контракт с местной строительной компанией, на выполнение любой работы, в которой им требовалась дополнительная опытная рука.

Это не была гламурная жизнь. Но она не была грязной и наполненной ненавистью.

Я остался в месте с оплатой за неделю, потому что это было то, к чему я привык. Я работал. Я копил деньги. Я выпивал. Я трахался. Я пытался найти новый вид нормальной жизни.

И так было в течение нескольких лет.

Затем, как назло, в один прекрасный день, много лет спустя, меня вызвали на работу в какое-то место под названием лагерь Приспешников. Владельцу понадобилось добавить пару дополнительных комнат к и без того массивным жилым помещениям, все стены были укреплены и полностью лишены окон.

Работая у них, я увидел то, чего раньше не замечал. Я видел сообщество. Я видел братство и верность. Я видел людей, которые готовы были умереть друг за друга.

И я чертовски скучал по этому.

И это было нечто другое — видеть, как он существует без границ ненависти.

Даже если то, что они делали, было не совсем законно.