Дюна

Джессика перевела взгляд на чашку в своей руке и резко выплеснула ее содержимое в лицо Айдахо.

Заприте его в одной из комнат для гостей в восточном крыле, — сказала она. — Пусть проспится.

Оба охранника уныло посмотрели на нее. Один сказал:

— Может быть, нам стоит отвести его еще куда-нибудь, моя леди. Мы могли бы…

— Ему следует находиться там! — отрезала Джессика. — Для него там есть работа. — В ее голосе звучала горечь. — Он умеет так хорошо наблюдать за леди.

Охранник сглотнул.

— Вам известно, где находится Герцог? — спросила она.

— Он на командном посту, моя госпожа.

— Хават с ним?

— Хават в городе, моя госпожа.

— Вы немедленно приведете ко мне Хавата, — сказала Джессика. — Когда он приедет, проводите его в мою гостинную.

— Но, моя госпожа…

— В случае необходимости, я свяжусь с Герцогом, — сказала она. — Надеюсь, такой необходимости не будет. Я не хочу беспокоить его, вмешивая в это дело.

— Да, моя госпожа.

Джессика сунула чашку в руки Шадоут и встретилась с вопрощающим взглядом ее голубых глаз.

— Вы можете идти спать, Шадоут.

— Вы уверены, что я вам не нужна?

Джессика мрачно улыбнулась.

— Уверена.

— Возможно с этим можно подождать до утра, — сказал Уйе. — Я могу дать вам снотворное и…

— Возвращайтесь к себе и оставьте это дело для меня. Я сама решу, что делать, — сказал она. Чтобы смягчить суровость своего тона, она потрепала его по руке. — Это единственный путь.

Высоко подняв голову, она резко повернулась и направилась к себе. Холодные стены… коридоры… знакомая дверь. Она рванула ее на себя, вошла и захлопнула ее за собой. Остановившись возле двери, она замерла, глядя на закрытые защитным полем двери и окна своей гостиной. «Хават? Может ли он быть одним из тех, кого удалось подкупить Харконненам? Что ж, посмотрим…»

Джессика подошла к глубокому старомодному креслу под вышитым чехлом и повернула его так, чтобы можно было сидеть лицом к двери. Внезапно она вспомнила о крисноже, прикрепленным в ножнах к ее ноге. Она сняла ножны и зажала кинжал в руке. Еще раз она внимательно оглядела комнату, впечатывая в памяти каждую мелочь: стул в углу, стулья с прямыми спинками у двери в спальню.

Суспензерные лампы заливали комнату бледно-розовым светом. Она притушила их, села в кресло и, потеребив обивку, оценила ее прочность.

А теперь пусть приходит, подумала она. Увидим, что будет. И она принялась готовить себя к встрече, как это делали Бене Гессери: собрать терпение, наполнить себя силой.

Раньше, чем она ожидала, в дверь постучали и появился Хават. Она наблюдала за ним. Слезящиеся глаза Хавата блестели. Освещение комнаты придавало его морщинистой коже желтоватый оттенок, на рукаве виднелось мокрое пятно.

Она поняла, что это кровь. Указав на один из стульев с высокой спинкой, она сказала:

— Сядь на этот стул лицом ко мне, — велела она. Хават поклонился и сделал так, как она сказала. «Этот пьяный дурак Айдахо», — подумал он. Он изучал лицо Джессики, удивляясь ее твердости.

— Нужно много времени, чтобы все между нами объяснить, — сказала Джессика.

— Что вас беспокоит, моя госпожа? — Он сел, положив руки на колени.

— Не играйте со мной в прятки! — крикнула она. — Если Уйе не сказал вам, зачем вас вызвали, то это должен был сделать один из ваших охранников. Можем мы быть по крайней мере честными друг с другом?

— Как пожелаете, моя госпожа.

— Прежде всего ты ответишь мне на один вопрос, — сказала она. — Являешься ли ты агентом Харконненов?

Хават сорвался со своего стула, его лицо потемнело от гнева. Он резко бросил:

— Вы осмелились меня обвинить в этом?

— Сядьте, — сказала она. — Ты тоже осмелился меня обвинить в этом.

Он медленно опустился на стул. А Джессика, читая его мысли, с облегчением подумала: «Это не Хават».

— Теперь я знаю, что ты хранишь верность моему Герцогу, — сказала она. — Поэтому я готова простить тебе мою обиду.

— А есть что прощать?

Джессика нахмурилась, размышляя: «Сказать ли ему о моем козыре? Сказать о дочери Герцога, которую я уже несколько недель ношу под сердцем? Нет… Сам Лето еще не знает об этом. Это только осложнит его жизнь, рассеет его внимание в то время, как он должен сосредоточить все свои силы на борьбу за наши жизни. Еще не пришло время об этом говорить».

— Знающий правду разрешил бы этот наш спор, — сказала она, — но у нас нет такого человека.

— Как скажете. У нас нет человека, знающего правду.

— Среди нас есть предатель? — спросила она. — Я изучила наших людей с огромным вниманием. Кто это может быть? Не Гурни, и, конечно, не Дункан. Их лейтенанты недостаточно опытны, чтобы решать серьезные дела. Это не вы, Зуфир. Это не может быть Пол. Я знаю, что это не я. Тогда доктор Уйе. Следует ли мне позвать его и устроить ему испытание?

— Вы знаете, что это напрасный жест, — сказал Хават. — Он был воспитан Высшим Колледжем. Это я знаю наверняка.

— Без упоминания того, что его жена была убита Харконненами и она была Бене Гессери, — сказала Джессика.

— Так вот, что с ней случилось, — сказал Хават.

— Разве вы не слышите ненависти в его голосе, когда он говорит о Харконненах?

— Что заставило вас подозревать меня? — спросила она.