Дюна

Когда тайный смысл сказанного дошел до Императора, он изумленно уставился на Поля.

— Теперь мы понимаем ваши истинные мотивы!

— Вот именно, — вежливо улыбнулся тот.

— А как же Аракис? Тоже цветущий сад?

— Вольнаибы получили слово Муад-Диба. Здесь потекут реки под открытым небом и появятся зеленые оазисы. Но мы не должны забывать и о пряностях. Значит, на Аракисе всегда будут и пустыни, и лютые ветра, и все остальное, что нужно, чтобы закалить человека. У нас, вольнаибов, есть пословица: «Бог создал Аракис, чтобы испытать верных». Никто не может идти против Божьей воли.

Теперь уже старая Прорицательница, Преподобная Мать Елена Моиам Гай, увидела тайный смысл в словах Поля. Она разглядела в них джихад и воскликнула:

— Ты не посмеешь спускать свою бешеную свору на Вселенную!

— Вспомните лучше милые манеры своих сардукаров, — огрызнулся Поль.

— Не посмеешь, — прошептала старуха.

— Вы ведь Прорицательница. Вот и рассмотрите хорошенько, что вы сказали, — и Поль посмотрел сначала на принцессу, потом на Императора. — Советую поторопиться, Ваше Величество.

Император затравленно оглянулся на дочь. Она прикоснулась к его руке и мягко сказала:

— Для этого меня и воспитывали, папа.

Он глубоко вздохнул.

— Так ты не в силах ничего предотвратить… — пробормотала Прорицательница.

Император выпрямился, в его осанке появилось былое достоинство.

— Кто будет вашим посредником, уважаемый родственник?

Поль оглянулся и увидел свою мать, стоявшую с плотно сжатыми веками подле Чейни в кругу федьакынов. Он подошел к ним и посмотрел на Чейни.

— Я все понимаю, — прошептала она. — Если так надо, Узул…

Поль услышал в ее голосе невидимые слезы и коснулся ее щеки.

— Моя сихья ничего не должна бояться, никогда, — прошептал он, опустил руку и обратился к матери. — Ты будешь моим посредником, мама. Вместе с Чейни. Она наделена мудростью и острым взглядом. Недаром говорится, что нет сделки прочнее, чем заключенная вольнаибами. Она будет на все смотреть глазами своей любви ко мне и будет думать о нуждах наших будущих сыновей. Слушай ее.

Джессика услышала жесткий расчет в голосе сына и пожала плечами.

— Каковы будут твои распоряжения?

— Весь императорский пакет акций в АОПТ в качестве приданого.

— Весь? — Джессика едва не лишилась дара речи.

— Нечего его баловать. Еще я хочу графство и директорское кресло в АОПТ для Джерни Халлека и Каладан ему во владение. Кроме того, чины и должности для всех оставшихся в живых слуг Дома Атрейдсов, вплоть до последнего солдата.

— А вольнаибы?

— Вольнаибы — мои. Тем, что они получат, распоряжается Муад-Диб. Начнем с того, что назначим Стилгара управляющим Аракиса, но об этом потом.

— А для меня?

— Чего ты сама желаешь?

— Может быть, Каладан, — задумалась Джессика и посмотрела на Джерни. — Впрочем, я не уверена. Ведь я уже настолько вольнаибка… и Преподобная Мать! Мне нужно время и покой, чтобы все обдумать.

— Ты их получишь. А также все, что я или Джерни сможем тебе дать.

Джессика кивнула. Она вдруг почувствовала себя усталой и постаревшей.

— А для императорской наложницы?

— Мне не нужно никаких титулов, — прошептала Чейни. — Ничего. Я тебя умоляю.

Поль заглянул ей в глаза и вспомнил, как когда-то она стояла перед ним с маленьким Лето на руках, их погибших от вражеской руки сыном.

— Я клянусь тебе, — прошептал он в ответ, — что ты не будешь нуждаться ни в каком титуле. Эта женщина станет моей женой, а ты всего лишь наложницей, потому что такова политика, и сейчас для нас самое важное — на какое-то время сохранить мир, заручиться поддержкой Великих Домов Большой Ассамблеи. Мы должны соблюдать формальности. Но эта принцесса не получит ничего, кроме моего имени. Ни ребенка, ни объятий, ни нежного взгляда, ни даже мысли о близости.

— Ты это сейчас так говоришь, — ответила Чейни и посмотрела на высокую принцессу.

— Неужели ты так плохо знаешь моего сына? — прошептала Джессика. — Взгляни-ка на эту принцессу, такую прекрасную и благовоспитанную. Говорят, у нее есть литературные способности. Давай надеяться, что она найдет в этом себе утешение — ведь больше у нее совсем ничего не будет, — и Джессика горько усмехнулась. — Подумай об этом, Чейни, — у нее будет имя, но она будет меньше чем наложница. Она никогда не изведает и мгновения нежности с человеком, который станет ее мужем. Тогда как мы, Чейни, мы, носящие имя наложниц, войдем в историю как жены!

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1. ЭКОЛОГИЯ ДЮНЫ