Дюна

Спустя два дня Каинз уже носился по сичу — тому, что выходил на Дорогу Ветров. Для него все происходившее было вполне естественным. Он приставал к вольнаибам с разговорами о воде, об укрепленных корнями трав дюнах, о финиковых пальмовых рощах, о каналах под открытым небом, текущих через пустыню. Он говорил, говорил, говорил.

Между тем вокруг Каинза велись яростные споры, о которых он и не подозревал. Что делать с этим безумцем? Он знал расположение главного сича. Что с ним делать? Что делать с его болтовней, с его бредом о рае на Аракисе? Чистый бред. Он знает слишком много. Но он убил харконненцев! Что делать с долгом воды? Когда это вольнаибы были должниками Империи? Он убил харконненцев. Любой может убить харконненцев. Я сам убивал.

А как же болтовня про цветущий Аракис?

Очень просто: где взять воду для всего этого?

Он говорит, что она здесь есть. И никуда не денешься — он спас троих наших.

Он спас трех придурков, которые сами себя подставили! И он видел ай-клинки!

Единственно возможное решение было известно задолго до голосования. Дух сича, его тау, ясно говорит всем членам рода, что следует делать. Выполнить приговор послали опытного воина с освященным ножом, два водных надзирателя шли за ним следом, чтобы извлечь воду из тела. Необходимая жестокость.

Сомнительно, чтобы Каинз хотя бы обратил внимание на своего палача. Он без умолку болтал с вольнаибами, державшимися от него на положенном расстоянии. И шел он так же, как говорил: поворачивал то туда, то сюда, размахивал руками. Вода под открытым небом, говорил Каинз. Все гуляют без влагоджари. Воду можно черпать из пруда. Кругом растут португалы!

Палач встал перед ним.

— Отойди, — сказал Каинз и пошел дальше, рассказывая про потайные ловушки для ветра. Он просто оттолкнул воина. И встал, открыв спину для ритуального удара.

Что происходило в голове его палача, теперь уже никто не может сказать. Может, он наконец прислушался к словам Каинза и поверил? Кто знает. Но то, что он сделал, вошло в летописи. Его звали Улит, или Лит-старший. Улит отошел на три шага в сторону и бросился на свой нож, устраняясь из этого дела. Самоубийство? Поговаривали, что его подвигнул на это Шай-Хулуд.

Еще говорили о предзнаменованиях.

С этого момента Каинзу оставалось лишь указывать, куда идти. Все вольнаибы пошли за ним. Умирали мужчины, умирали женщины, умирали дети. Но шли.

Каинз вернулся к исполнению своих служебных обязанностей, возглавил испытательные биологические станции. И среди обслуживающего персонала стали появляться вольнаибы. Вольнаибы переглядывались друг с другом — они начали внедряться в систему, возможность, которая им и не снилась. Аппаратура со станций понемногу перекочевывала в сичи, главным образом лазерные резаки, служившие для создания подземных водохранилищ и ветряных ловушек

В водохранилищах начали собирать воду.

Вольнаибы все яснее понимали, что Каинз безумен не окончательно, а ровно настолько, чтобы быть святым. Его признали одним из умма, из братства пороков. Тень Улита предстала за него перед садусом, троном небесных судей.

Каинз — прямолинейный, неукротимый в своих стремлениях Каинз — знал, что широкомасштабная работа — гарантия нулевых результатов. Он запустил серию мелких экспериментов, основанных на постоянном обмене информацией по принципу эффекта Тэнсли, позволяя каждой группе двигаться в своем направлении. Им предстояло собрать миллионы крошечных фактиков. Сам лично он занимался только одним вопросом — общей оценкой намечающихся впереди трудностей.

По всему бледу были взяты образцы проб. Были составлены схемы долговременных изменений погоды, так называемые климатические карты. Он обнаружил, что в широкой зоне, ограниченной с севера и с юга семидесятым градусом широты, температура в течение тысячелетий не превышала 254–332 градусов (по абсолютному значению) и что для этой зоны характерны длительные периоды «вызревания», когда температура не выходит за пределы 284–302 градусов — идеальные условия для возникновения жизни, как только разрешится проблема воды.

«А когда мы ее разрешим? — спрашивали вольнаибы. — Когда мы увидим Аракис, превращенный в рай?»

И тоном учителя, объясняющего ученику, сколько будет дважды два, Каинз отвечал им: «Лет через триста — пятьсот».

Более слабый народ взвыл бы от отчаяния. Но люди с бичами научили вольнаибов терпению. Срок оказался чуть более долгим, чем они предполагали, но зато все они видели приближение благословенного дня. Они подтянули пояса и взялись за работу. Как бы то ни было, первое разочарование только укрепило их веру в будущий рай.

Говоря об Аракисе, пользовались понятием не воды, а влаги. Животных для забавы здесь почти не держали, вьючный скот — очень редко. Некоторые контрабандисты пользовались одомашненными дикими ослами — кулонами, но цена на воду была так высока, что даже на животных надевали специально подогнанные влагоджари.