Дюна

Опасность обступила ее со всех сторон, чувствовала Джессика. Она поглядела на Пола, заметила, что таинственный обряд увлек его, но смотрел он только на Чани.

«Он видел уже когда-нибудь этот момент? – подумала Джессика. Положив руку на живот, она устремилась мыслью к нерожденной дочери. – Имею ли я право рисковать еще и ее жизнью?»

Чани протянула трубку Джессике и сказала:

– Вот Живая Вода, вода, которая больше воды… имя ее Кан-вода, что освобождает душу. Если ты можешь быть Преподобной Матерью, она откроет тебе всю Вселенную. А теперь, как решит Шай-Хулуд.

Обязанности перед Полом и нерожденным ребенком разрывали Джессику пополам. Она понимала, что ради Пола ей следует принять трубку и отпить из мешка, но едва она наклонилась, чувства предупредили ее об опасности.

Запах содержимого мешка отдавал горечью и напоминал запахи известных ей ядов, но и отличался от них.

– Теперь ты должна отпить из бурдюка, – сказала Чани.

«Назад пути нет», – напомнила себе Джессика. Но во всей науке Дочерей Гессера не отыскала она того, что могло бы помочь ей в этот момент.

«Что это? – спросила она сама у себя. – Хмельное питье? Наркотик?»

Она склонилась над мешком, вдохнула запах коричных эфиров, припомнила опьяненного Дункана Айдахо. Взяв трубку в рот, она сделала малюсенький глоток. Влага отдавала специей, язык слегка пощипывало.

Чани нажала на кожаный бурдюк. Рот Джессики наполнился жидкостью, которую она проглотила прежде, чем успела что-нибудь осознать, и попыталась сохранить внешнее спокойствие и достоинство.

– Малая смерть страшнее самой смерти, – произнесла Чани, не отрывая взгляда от Джессики.

И Джессика глядела на нее, не выпуская трубки изо рта. Она пробовала вкус содержимого глоткой, нёбом, ощущала запах ноздрями… он отдавался в скулах, в глазах… приятное, сладкое пощипывание.

Прохлада.

И вновь Чани влила жидкость в ее рот.

Тонкий вкус.

Джессика вглядывалась в лицо Чани… прелестный эльф… заметны отцовские черты, еще не огрубленные временем.

«Они дали мне наркотик, – подумала Джессика. – Он так непохож на любой из известных мне наркотиков, хотя в ходе обучения Бинэ Гессерит я испробовала множество различных составов!»

Черты Чани стали теперь столь четки, словно откуда-то на них брызнул ослепительный свет.

Наркотик.

Вокруг Джессики кружилось молчание. Каждым волокном собственного тела чувствовала она, что с ней происходят глубочайшие перемены. Она казалась себе мыслящей точкой, меньше любой субатомной частицы, но подвижной и ощущающей окружающее. В какой-то миг откровения – словно вокруг отдернули занавес, – она поняла, что ощущает некое психокинетическое продолжение собственной сути. Она и была этой точкой, и не была ею.

Она оставалась в пещере: вокруг нее были люди. Она ощущала всех: Пола, Чани, Стилгара, Преподобную Мать Рамалло.

Преподобная Мать!

В школе поговаривали, что некоторые не выживали при обряде посвящения в Преподобные Матери, что наркотик забирал их жизни.

Все внимание теперь Джессика отдала Преподобной Матери Рамалло… и все вокруг остановилось, словно время для нее перестало течь.

«Почему остановилось время?» – спросила она у себя. Ее окружали застывшие лица, плясавшая над головой Чани пылинка замерла.

Ожидание.

Ответ словно взорвался в ее мозгу – ее собственное время остановилось, чтобы дать ей возможность выжить.

Она сфокусировала сознание на своем психокинетическом продолжении, заглянула внутрь и оказалась перед клеточной оболочкой, заключавшей в себя черноту, от которой она отшатнулась.

«Вот оно, место, куда мы не смеем заглядывать, – подумала она, – место, о котором столь нерешительно упоминают Преподобные, место, куда может заглянуть лишь Квизац Хадерач».

Поняв это, она почувствовала себя увереннее и вновь обратилась мыслью к психокинетическому продолжению, снова ощутив себя точкой, что ищет в глубине ее существа, где таится опасность.

И она обнаружила ее – в проглоченном наркотике.

Частицы его плясали в теле, столь быстрые, что даже ее застывшее время не могло остановить их… Пляшущие частички. Она начала узнавать знакомые структуры, атомные связи: вот атом углерода, вот спираль… молекула глюкозы. Перед ней оказалась целая цепь молекул, она узнала протеин… метил-протеиновое соединение.

Ах-х-х!

Что-то безмолвно прошелестело в ее сознании, когда она поняла природу яда.

Психокинетическим зондом она прикоснулась к молекуле, переместила атом кислорода, добавила к связи еще один углеродный атом, переместила кислородную связь… водородную…

Волна преобразования побежала по молекулам наркотика, ширясь вместе с поверхностью реакции.

Застывшее время шелохнулось… она почувствовала движение вокруг себя. Протянутая от бурдюка трубка тронула ее рот, собрав каплю жидкости.

«Чани собирается катализатором из моей слюны преобразовать яд в этом мешке, – подумала Джессика. – Зачем?»

Кто-то помог ей сесть. Она увидела, что рядом с ней на покрытое ковром возвышение усадили Преподобную Мать Рамалло. Сухая ладонь тронула ее щеку.