Дюна

Чани подошла к Полу. Она застыла над ним: лицо его обрамляла мягкая юношеская бородка, высокий лоб, мужественный нос, сомкнутые глаза… мирное лицо, скованное жестоким покоем.

– А питание он получает? – спросила Чани.

– Потребности его плоти столь невелики, что в пище не было необходимости, – ответила Джессика.

– Многие ли знают о том, что произошло? – спросила Чани.

– Лишь его ближайшие советники, некоторые из предводителей, фидайины и, конечно, тот, кто дал ему яд.

– А кто это, есть ли хоть намек?

– Нет, мы не хотели расследования, – ответила Джессика.

– А что говорят фидайины? – спросила Чани.

– Они верят, что Пол находится в священном трансе, копит святость к заключительным битвам. Я поощряла именно эту точку зрения.

Чани опустилась на колени возле матраса, склонилась к лицу Пола. Она сразу ощутила слабый запах… но это была специя – вездесущая специя, пропитавшая все, к чему прикасаются руки фримена.

– Вы оба не рождены, как мы, среди специи, – проговорила Чани. – Не могло ли случиться, что тело его восстало против ее избытка… Ты его проверяла?

– Аллергических реакций нет, – ответила Джессика.

От внезапно нахлынувшей усталости она закрыла глаза, только чтобы не видеть… «И сколько же я не спала! – подумала она. – Неужели так много?»

– Когда ты преобразуешь Воду Жизни, – сказала Чани, – ты делаешь это, углубляясь сознанием в себя. Его кровь ты проверила этим способом?

– Обычная кровь фримена, – ответила Джессика, – полностью приспособленного к здешним условиям и пище.

Сев на пятки, Чани внимательно вглядывалась в лицо Пола, мыслью подавив в себе страх. Этому умению она научилась, наблюдая за Преподобными. Время можно было заставить служить разуму. Только для этого была нужна предельная концентрация мысли.

Наконец она спросила:

– Делатель здесь есть?

– Несколько, – с тенью усталости в голосе ответила Джессика. – В такие дни без них не обойдешься. Каждую победу приходится благословлять, каждый обряд перед набегом…

– Но Пол-Муад'Диб всегда уклонялся от этих обрядов.

Джессика кивнула, припоминая двойственное отношение сына к получаемому из специи наркотику и ощущению видения будущего, которое он порождал.

– Откуда ты знаешь это? – спросила Джессика.

– Так говорят.

– Слишком уж многое говорят, – с горечью сказала Джессика.

– Пусть мне принесут сырую воду делателя, – сказала Чани.

Услышав повелительную интонацию в тоне молодой женщины, Джессика замерла на мгновение, но, заметив ее предельную углубленность, ответила:

– Сию минуту. – И скользнула за занавеси позвать водоноса.

Чани сидела, глядя на Пола. «Если бы только он сделал именно это, – думала она. – На подобное он мог решиться».

Джессика опустилась на колени рядом с Чани с простым походным кувшином. Резкий запах яда ударил молодой женщине в ноздри. Обмакнув в жидкость палец, она поднесла его к носу лежащего.

Кожа на переносице дернулась. Он медленно шевельнул ноздрями.

Джессика охнула.

Влажным пальцем Чани прикоснулась к верхней губе Пола.

Раздался долгий дрожащий вдох.

– Что это? – спросила Джессика.

– Тихо, – ответила Чани. – А теперь надо преобразовать для него немного священной воды. Быстро!

Не спрашивая более, чувствуя в словах Чани глубокий смысл, Джессика поднесла кувшин ко рту и пригубила.

Глаза Пола открылись. Он поглядел на Чани.

– Ей нет нужды преобразовывать воду, – ровным слабым голосом произнес он.

Ощутив вкус жидкости языком, Джессика почувствовала, как заторопилось тело, почти автоматически преобразуя яд. Во время этих манипуляций, неизменно сопровождавшихся эмоциональным подъемом, она почувствовала излучение жизни, исходящее от Пола… там, в глубине ее восприятия.

И тут она все поняла.

– Ты выпил священной воды! – выдохнула она.

– Одну только каплю, – ответил Пол, – маленькую…

– Как ты мог решиться на такую глупость? – возмутилась Джессика.

– Он твой сын, – ответила Чани.

Джессика яростно поглядела на нее.

Редкая гостья, теплая понимающая улыбка тронула губы Пола.

– Послушай мою любимую, – сказал он, – послушай ее, мать. Она знает.

– Он обязан уметь все, что могут сделать другие, – сказала Чани.

– Когда эта капля оказалась у меня во рту, когда я ощутил ее вкус и запах, все, что она творила со мной, – только тогда я по-настоящему понял, что произошло с тобой. Прокторы твоих Бинэ Гессерит твердят о Квизац Хадераче, но они даже представить себе не могут, в скольких местах я побывал. За несколько минут я… – Он умолк, нахмурясь, поглядел на Чани. – А ты что здесь делаешь, Чани? Ты же должна быть… Почему ты здесь?

Он попытался приподняться, опершись на локти. Чани ласково удержала его.

– Пожалуйста, мой Усул, – сказала она.

– Я чувствую себя таким слабым, – сказал он. Взгляд его метнулся по комнате. – И давно я здесь?

– Три недели ты пробыл в коме, такой глубокой, что казалось, даже искра жизни исчезла из твоего тела.

– Но ведь это была только капля, и я преобразовал ее, – сказал Пол. – Я преобразовал Воду Жизни. – И прежде чем Чани или Джессика успели его остановить, зачерпнул ладонью из широкого кувшина возле постели и вылил жидкость себе в рот.

– Пол! – отчаянно крикнула Джессика.