Дюна: орден сестер

Поэтому ему, как человеку разумному и непредубежденному, было совершенно непонятно антитехнологическое рвение батлерианцев. Он не видел в этом никакого смысла.

Конечно, невозможно было отрицать ужасы, пережитые человечеством под гнетом мыслящих машин, но винить науку в человеческих амбициях и неудачах нелепо. Только ограниченный человек, например, может отрицать, что диагностическая и хирургическая техника врачей школы Сукк спасла без счета жизней или что сельскохозяйственная техника на порядок увеличила производительность по сравнению с тем, что давали рабы, и тем самым многих спасла от голода. Одна из сестер Птолемея получила генетически модифицированную пшеницу, дававшую тройной урожай. Как можно с этим спорить?

И все же могущественное батлерианское движение распространилось на многие планеты, к счастью, миновав эту. Такие мысли ставили Птолемея в тупик. Как можно с печалью и тоской помышлять о возвращении к примитивной жизни?

Речь Манфорда Торондо в Зале ландсраада убедила его в том, что он не владеет какой-то существенной информацией, поскольку Птолемей просто не мог понять такую логику. Его раздражало то, что он не понимает батлерианцев, но ученый видел, насколько они влиятельны, и понимал, что с ними необходимо найти общий язык.

Он выяснил, что движение возникло после того, как его основательница, женщина по имени Райна Батлер, в детстве перенесла тяжелую болезнь. Хотя Птолемею не хотелось плохо думать о почитаемой мученице, он подозревал, что у нее мог быть поврежден мозг, биохимический сдвиг вывел ее из равновесия. Благодаря своей харизме она приобрела влияние, опираясь на страх перед Омниусом; это влияние невозможно отрицать. Ее преемник Манфорд также пережил тяжелейшую физическую и психологическую травму, связанную с потерей ног. Птолемей сочувствовал бедняге, но Манфорд вел своих сторонников по ложному пути, в ущерб всему человечеству.

Птолемей был уверен, что, если предложить действующие протезы, если вернуть безногого к нормальной жизни, Манфорд согласится: да, технология делает жизнь лучше. И это станет первым шагом на пути к просвещению антинаучных фанатиков.

Но реакция Манфорда на подарок оказалась отрицательной и непостижимой. Проведя всю жизнь на Зените, где идеи открыто высказывались и обсуждались, он находил слепое упрямство батлерианцев отвратительным. Доктор Эльчан, чью расу постоянно преследовали – не всегда справедливо, – был в ужасе; он предупреждал Птолемея, что Манфорд поведет себя именно так, даже говорил: «нам повезло, что мы уцелели»… Что было нелепо, но вполне могло оказаться правдой.

Испуганные Птолемей и Эльчан вернулись в свою сельскую лабораторию на Зените и в смущении и замешательстве погрузились в работу. С деланым оптимизмом Птолемей сказал напарнику:

– Не нужно падать духом, друг мой. Мы старались. Мы изложили свою точку зрения. Больше не станем тратить времени на батлерианцев.

Он говорил так из желания убедить самого себя.

С другой стороны, исследователь-тлейлакс был молчалив и озабочен. Доктор Эльчан и Птолемей многие годы дружили и сотрудничали, и их согласованная работа не только приносила хорошие результаты, но и создавала радостную, стимулирующую атмосферу. Своим трудом Эльчан преодолел предубеждение, с которым относились к тлейлаксу.

– Я рад, что мы благополучно вернулись. – Эльчан поднял левую руку и согнул искусственные пальцы. – Мы знаем, что заменяемые конечности работают благодаря прочному соединению живых нервов с искусственными. Я вернул себе руку и могу ею пользоваться, хотя ее не чувствую.

– Сенсорные нервные окончания – совершенно другая проблема, – сказал Птолемей. – Но мы над ней поработаем.

Эльчан согласился.

– Лучший путь к успеху – и дальше приносить пользу человечеству. Со временем мы опровергнем взгляды батлерианцев. Наука остается истиной независимо от того, что они о ней думают.

Птолемей знал, что их нынешняя разработка пленит умы и взбудоражит имперское общество. В баках и питательных камерах росли органические рецепторы, аналогичные тем, с помощью которых кимеки мысленно управляли механическими телами.

Птолемей и его коллега получили от Совета Зенита значительные средства, и Эльчан, нарушив некоторые правила, закупил остатки ходячих кимеков, чтобы иметь возможность их изучать. Батлерианцы, наткнувшись на такие образцы технологии, сразу уничтожали их, и поэтому у ученых было очень мало образцов действительно работающих машин. Невредимые ходячие кимеки пользовались большим спросом. Птолемей не спрашивал Эльчана о его источниках.

Исследователь-тлейлакс презрительно заметил:

– Хотел бы я когда-нибудь рассечь маленький мозг Манфорда Торондо – и посмотреть, есть ли разница между ним и мозгом нормального человека.

Птолемей не хотел насмехаться над вождем батлерианцев.

– Это зло.

Он по-прежнему был раздосадован и озадачен тем, что им не удалось достичь выгодного для всех компромисса. После катастрофического посещения Лампадаса прошла неделя, жизнь возвращалась в обычную колею.

И тут к ним явились батлерианцы.