Дюна

Герцог громко расхохотался:

— Гарни сегодня был скуп на похвалу. Он сказал (его собственные слова), что ты прекрасно ощущаешь различие между лезвием и острием.

— Гарни говорит, что убивать острием некрасиво, мастер делает это лезвием.

— Гарни — романтик, — пробормотал герцог. Эти слова, произнесенные сыном, вдруг смутили его. — Хотелось бы, чтобы тебе никогда не пришлось убивать… но если случится нужда… все равно — лезвие ли, острие, — делай как сумеешь. — Он глянул на потолочное окно, по которому барабанил дождь.

Проследив за направлением отцовского взгляда, Пол подумал о влажных облаках над головой… На Арракисе их не увидеть… а за ними — пространство.

— Корабли Гильдии действительно колоссальны? — спросил он.

Герцог поглядел на него:

— Ты впервые покидаешь планету, — сказал он. — Да, они огромны. Путешествие дальнее, и мы едем на лайнере-экспрессе. А они воистину велики. Все наши фрегаты и транспорты поместятся в одном уголке трюма… Мы займем лишь маленький кусочек грузовой ведомости.

— А покидать фрегаты мы не сможем?

— Такова часть платы за обеспечиваемую Гильдией безопасность. Корабли Харконненов могут оказаться в трюме рядом с нашими, но можно не опасаться… никто не станет рисковать своими транспортными привилегиями.

— Я буду смотреть на экраны, хочется увидеть кого-нибудь из Гильдии.

— Не увидишь. Даже собственные агенты Гильдии не видят навигаторов. Она столь же ревностно охраняет свое уединение, как и свою монополию. Не вздумай рискнуть нашими транспортными привилегиями, Пол.

— А тебе не кажется, что они прячутся потому, что мутировали и полностью потеряли человеческий облик?

— Кто знает? — Герцог пожал плечами. — А поскольку решением этой загадки мы с тобой не собираемся заниматься, остаются куда более неотложные проблемы… и среди них — ты.

— Я?

— Твоя мать хотела, сын, чтобы именно я сказал тебе это. Видишь ли, у тебя могут оказаться способности ментата.

Пол от неожиданности замолчал, а потом выдавил:

— Ментат? Я? Но ведь…

— И Хават согласен с ее мнением, сын. Ошибки нет.

— Но я думал, что обучение ментата начинается с детства, и сам он не должен знать об этом, чтобы не помешать раннему… — он умолк. Все его воспоминания внезапно сошлись в мгновенном расчете. — Теперь понимаю, — сказал он.

— Настанет день, — сказал герцог, — когда потенциальный ментат должен узнать о том, что делается. Он не может далее быть предметом обучения. Ментат сам должен сделать выбор: продолжать обучение или прекратить. Некоторые способны к дальнейшим занятиям, некоторые — нет. И только сам потенциальный ментат может решить это для себя.

Пол потер подбородок. Все его специальные занятия с Хаватом и матерью: мнемоника, фокусирование восприятия, контроль над мускулами, развитие чувств, изучение языков и голосовых тонкостей — все это по-новому укладывалось в его голове.

— Когда-нибудь, сын, ты станешь герцогом, — произнес отец. — Герцог-ментат — очень внушительная перспектива. Ты можешь принять решение прямо сейчас… или тебе нужно дать время на размышления?

Колебаний не было.

— Я буду продолжать тренировки.

— Внушительная перспектива, — пробормотал герцог, и Пол подметил гордую улыбку на лице отца. Она вдруг потрясла Пола — словно из-под кожи узкого лица выглянул череп. Пол закрыл глаза, ощущение ужасного предназначения вновь пробудилось в нем. «Может, быть ментатом на самом деле ужасно», — подумал он.

Он сконцентрировался на этой мысли, но разум его возразил. Нечто, пробудившееся в нем, протестовало.

***