Дюжина слов об Октябре

Мишка и его сестра уже разожгли огонь – времени на все про все было мало. Вождь держал дымящуюся трубку. Дуняша, которая так и не смогла привыкнуть к дымной горечи, отвела от нее взгляд. И как раз в это время будто из-под земли возник у костра Ли – надо же, тихо как подобрался. Настоящий индеец!

– Ли пришел, – отрапортовал Ли.

Вид у него был такой несчастный, такой потерянный, что старый разговор поневоле возобновился.

– Скажи, наш индейский брат Чингачгук, – после того, как трубка прошла круг и вновь вернулась в его руки, начал Следопыт, – совет нашего племени давно не видел тебя таким тревожным. Что случилось?

– Наш брат Чингачгук не хочет уходить из этих краев? – предположил Овод, пристально и с волнением взглянув в глаза Чингачгуку.

– Ой, не хочет… – признался Ли, склонив голову. Его лицо исказилось душевной мукой. И даже слеза выкатилась на атласную щеку.

– Мы знаем, – сказал Следопыт, покосившись на сестру. – Нам с братом Оводом кажется, что брат Чингачгук боится… кого-то оставить здесь. А потому и уходить так не хочет.

– Боится… Не хочет… У-у-у…

Ли страдал. Он выдрал из земли всю затоптанную жухлую траву вокруг себя, но это не помогало. Он страдал все равно.

– Наверно, это девушка, которая живет в селе. Ее брат наш Чингачгук и не хочет оставлять… – предположила Дуняша неуверенным и пару раз сорвавшимся голосом.

Забыв, что надо сидеть, сложив ноги кренделем, Ли вскочил и, бросившись к Оводу, отрицательно замотал головой и горячо заговорил:

– Нет, нет! Брат Овод, нету девушка! Веришь?

– Да мне-то что… – бедный брат Овод не выдержал такого натиска и отполз подальше.

Однако вождь Следопыт от Чингачгука не отставал.

– Ну теперь-то, когда мы уходим отсюда, ты можешь сказать, куда ты убегал от нас все это время? А, Ли? Не скажешь?

Слезы брызнули теперь из обоих глаз смуглого красавца.

– Командир, у Ли тайна, – упрямился тем не менее он. – Очень важная тайна!

В это время послышались команды: «По коням!» Те, кто должен был выступать первыми, уже выезжали на дорогу.

Как ни хотелось услышать, что же за тайну скрывает Ли, нужно было бежать. Дуняша махнула головой в сторону села.

– Слышали команду? Надо заканчивать наш совет… Все, уходим.

Ли закрыл лицо руками.

– Ой, горе-горе! Ли не может уходить! – выл он, раскачиваясь из стороны в сторону.

Мишка выколотил трубку о землю. Ясное дело, тайна Ли тоже интересовала его. Но на нет и суда нет…

– Наш брат Чингачгук, ты не с нами? – спросил он осторожно.

Видеть, как мучается бедный Ли, было тяжело. Но и как помочь ему, Овод и Следопыт не знали. Вот чего он упирается? И оставлять его совершенно, ну просто никак не хотелось!

– Брату Чинга… Чунга… – бормотал Ли, умоляюще глядя то на Овода, то на Следопыта. – Ли надо остаться. Он не один.

– А кто у него? – в один голос воскликнули брат и сестра.

И тут Ли, славный героический брат Чингачгук обвел руками воздух вокруг себя – широко, сколько хватило рук. И сказал:

– Слон.

– Кто?! – снова в один голос охнули ребята.

Индейский индиец как-то сразу обмяк, стал словно в плечах уже и ростом меньше. И заговорил, помогая своей неуклюжей речи мимикой и движением пальцев:

– Слон. Индийский слон. Надо кормить. Слон сено любит. Много сена. Беня давал сено, деньги давал. Ли работал, чтобы кормить слон.

– Врешь! – хлопнул себя по ногам Мишка. – Где же этот слон? Откуда?

Ли сразу оживился. Видимо, слон все-таки был правдой.

– Капитана, Ли – не врет! – заговорил Ли. – Слон в лесу! Тайна. Только Беня узнал, Ли сено брал на поляне, сено Бени. Беня сказал, уведет слон, продаст слон. Слон – много мяса.

– Слона – на мясо?

– Нет, нельзя на мясо! – свирепо рявкнул Ли.

И поведал ребятам такую историю, что юные краснокожие забыли обо всем на свете, не прислушивались к тому, как уходила без них независимая армия, как бойцы искали их, крича и стреляя.

Оказывается, Ли, когда тот был совсем крошкой, привезли в Россию из далекой Индии и отдали в цирк. Где он и вырос, и начал выступать в номере с настоящим индийским слоном, которого любил, как самое родное существо на земле. С гастролями они объехали всю страну. И, когда занесло цирк в эти края, слон Слоня вдруг заболел. Холодно было той зимой, и сена добыть очень трудно – никто не хотел продавать. А слону много нужно сена, очень много. Болел и болел Слоня, а цирку нужно было срочно делать ноги из этих мест – такие бои тут разыгрывались, что лучше не вспоминать. Так что решили владельцы цирка – пока слон еще живой, забить его, а мясо, огромное количество мяса, продать. А что – чем плоха слонина? Почти что солонина. И тем самым заработать на этом слоне. Правда, уже в последний раз… И тогда Ли…

– Угнал слона! – ахнул Мишка. – Ух, кто коней угоняет, а ты слона!

– Да, – стыдливо, но явно довольный своим поступком, согласился Ли. – Увел слон в лес, в цирке сказал: умер. Цирк уехал. Ли и слон тут остался. Ой, слон болел-болел-болел… Ли вылечил. Есть Слоне надо. Сено надо. Нельзя, чтобы кто-то знал, что слон. Убьют…

Где-то недалеко играла походная труба. Схватив Ли за руку, Дуняша взмолилась: